нигилизм, тем не менее это не продукт нашей национальной культуры, а лишь одна из уродливых форм европейничанья. По определению Данилевского, «нигилизм есть последовательный материализм, и больше ничего» [2, с. 292]. Однако критика материализма, который является методологическим принципом в естественных науках, выглядит крайне неубедительно. Это весьма консервативная позиция, не подкрепленная никакими научными аргументами. По сути дела, вместо серьезной критики нам предлагают абстрактное идеологическое заявление. Попытка связать нигилизм с материалистическими учениями кажется слишком сомнительной в век яркого триумфа естествознания. Во всяком случае, в его критике есть идеология, но нет научных аргументов. Данилевский настаивает, что нигилизм имеет иноземное происхождение, потому что русские склонны повторять чужие европейские слова и мысли. По его мнению, нигилизм находится в одном идеологическом ряду с такими явлениями, как русский аристократизм, русский демократизм, русский конституционализм, и всем им характерна карикатурность. Карикатурные черты, свойственные этим учениям, порождены тем, что их проблематика не обусловлена внутренней жизнью русского общества. Скорее всего, мы имеем дело с феноменом экзальтированного подражания модным европейским движениям. В результате русское общество сталкивается с карикатурными идеологиями и имитациями, свободными от размышлений и знаний, адекватных социальной и политической реальности России. Как с грустью отмечает Данилевский, «все… виды европейничанья суть, конечно, только симптомы болезни, которую можно назвать слабостью и немощью народного духа в высших образованных слоях русского общества. <…> Болезнь эта в целом препятствует осуществлению великих судеб русского народа и может, наконец (несмотря на все видимое государственное могущество), иссушив самобытный родник народного духа, лишить историческую жизнь русского народа внутренней зиждительной силы, а следовательно, сделать бесполезным, излишним самое его существование…» [2, с. 299].
Данилевский исходит из базовой посылки о том, что методы изучения природы и общества одинаковы. Поэтому в ходе своего исследования он использует принцип классификации, широко известный в естественных науках, и выделяет четыре типа исторической деятельности: религиозный, культурный, политический и социально-экономический [2, с. 471–472]. Ход развития каждого культурно-исторического типа специфичен и неповторим. Один культурно-исторический тип может добиться наивысших результатов в религиозной жизни, второй – в культурной, третий – в политической и, наконец, четвертый – в социально-экономической. Человечество может развиваться только в рамках культурно-исторических типов, актуализируя различные стороны своего самобытного культурного существования. Каждый культурно-исторический тип реализует свои внутренние силы и способности, и это в конечном счете определяет его своеобразие и вклад в мировую культуру. Если народу удается воплотить свою духовную сущность во всех четырех видах деятельности,
