тонкая талия, но мода все равно требует, чтобы, нося его, я туго затягивала шнурки. Какое облегчение, когда Вайолет распускает их после такого долгого дня. Когда она наконец освобождает меня от корсета, я перешагиваю через упавшую на пол нижнюю юбку, потом снимаю с себя через голову тонкую шелковую сорочку. Веющий из открытого окна легкий ночной ветерок приятно холодит разгоряченную кожу. Я вытягиваю руки, и Вайолет помогает мне надеть накрахмаленную ночную рубашку, завязки которой я свободно завязываю на шее. Когда я смотрю в темное стекло окна, виднеющееся между незадернутых штор, на меня из него глядит мое собственное светлое отражение.
– Пойдем, – говорю я Вайолет. – Уже достаточно темно. Нам пора.
– Да, миледи. – Она приносит мне бархатный плащ, помогает завернуться в него и застегнуть прихотливо сработанную золотую застежку.
– Он такого красивого зеленого цвета, – замечает Вайолет.
– Темный, как сосновый бор, и переливающийся, как крыло стрекозы, – цитирую я слова отца, которые он сказал мне, когда я впервые надела ведьминский плащ. В ночь после моего тринадцатого дня рождения, когда совершилось мое посвящение в члены Клана Лазаря и жизнь изменилась навсегда.
Сопровождаемые следующим за нами Яго, мы выходим из спальни, проходим по коридору второго этажа и через дверь на его дальнем конце попадаем на крутую деревянную лестницу. Эта лестница, ничем не украшенная, со стертыми ступенями, предназначена не для слуг и не для торговцев, а исключительно для членов семьи хозяина дома, чтобы они могли попадать из спален в сад, оставаясь незамеченными. Узкая дверь выходит прямо на лужайки. На землю уже опустилась тихая теплая ночь, сменившая знойный день, и из-за высоких стен сада слышен приглушенный шум городской суеты. С темно-синего неба светит яркая чистая луна. Я быстро прохожу по узкой, усыпанной гравием дорожке. Вайолет торопливо идет за мной, и вместе мы проходим короткий путь, который за прошедшие годы прошли уже сотни раз.
Мы идем через нижнюю часть сада, мимо лужаек, кустов и любовно ухоженных зарослей роз. Затем поднимаемся по невысокой лесенке, которая ведет на террасу, скрытую кронами фруктовых деревьев, грецких орехов и магнолий. Слева от нее стоит деревянный, выкрашенный белой краской летний павильон с изогнутыми фронтонами и верандой. Яго знает, что, пройдя по террасе, мы направимся именно туда, и, забежав вперед, ждет нас у двери. Я достаю из кармана плаща ключ и отпираю замок. Внутри павильон выглядит именно так, как и полагается такому сооружению, – у стен стоят полосатые шезлонги, в углу притулился сложенный зонтик от солнца, здесь же стоят два разборных стола на козлах и хранятся принадлежности для игры в крокет, и все эти предметы немного потерты. Однако этот летний павильон отличается от своих собратьев, находящихся в других садах, одной маленькой деталью. В дальнем его углу, тщательно замаскированная под обшитую вагонкой часть стены, находится еще одна дверь. Я вынимаю из кармана второй ключ и отпираю
