переодетый в женское платье и прикрыв свою бороду. К нему подошел квартальный надзиратель:
– Милостивая государыня, вы, кажется, переодетый мужчина.
И услышал в ответ:
– Милостивый государь, а мне кажется, что вы переодетая женщина.
Смущенный полицейский остолбенел. Проказник скрылся в толпе. Подобные «шалости» никак не свидетельствуют о стремлении к террористической деятельности, да и вообще о серьезной конспиративной работе по свержению существующего строя.
Деятельность петрашевцев была в значительной степени вызвана общим подъемом в Европе пропаганды трудов социалистов-утопистов и анархистов: Сен-Симона, Фурье, Этьена Кабе, Луи Блана, Прудона. Сказалось и влияние свержения Бурбонов во Франции в 1848 году с последующими революционными вспышками в Западной Европе.
У Петрашевского собирались по пятницам. Доклады носили просветительский характер. Некоторые из присутствующих не разделяли радикальных революционных идей. Поэтому особо острые «запретные» темы Петрашевский предпочитал обсуждать в узком кругу. В числе петрашевцев были замечательные мыслители: писатель Ф.М. Достоевский и естествоиспытатель Н.Я. Данилевский (впоследствии написавший работу «Россия и Европа» и обстоятельное опровержение дарвинизма).
Подъем революционного движения на Западе, вызвавший серьезное беспокойство в правящих российских кругах, должен был усилить конспирацию у петрашевцев, будь они действительно революционерами. Однако ни к чему подобному они не прибегали, хотя вели порой достаточно острые политические дискуссии. Не исключено, что этому способствовали агенты «охранки» – Третьего отделения. Например, в их ряды втерся провокатор П.Д. Антонелли. (Третье отделение Собственной его императорского величества канцелярии, орган политического надзора и сыска в 1826–1880 годах. Исполнительным органом был Отдельный корпус жандармов, шеф которого возглавлял Третье отделение.) Как известно, провокаторам, желающим выслужиться, выгодно представлять тех, на кого они доносят, опасными государственными преступниками. Впрочем, реакция тогда и без того ужесточалась; карали порой только за нелестные отзывы о государе. Некоторым из петрашевцев знакомые сообщали, что за кружком ведется слежка и вскоре его члены будут арестованы.
Тем не менее на «пятнице» 1 апреля 1849 года у Петрашевского обсуждались темы опасные: положение крестьян, недостатки российского судопроизводства, свобода печати. По-видимому, участники дискуссии полагали, что за такие разговоры их не станут арестовывать, судить и, тем более, выносить суровый приговор. Однако уже 21 апреля граф А.Ф. Орлов представил Николаю I большой список петрашевцев, а также их высказывания. Царь ознакомился с этими материалами и произнес:
– Я все прочел. Дело важно, ибо ежели было только одно вранье, то и оно в высшей степени преступно и нестерпимо. Приступить к арестованию, как ты полагаешь. Точно лучше, ежели только
