проблемы. Теперь если уже создавались тайные общества, то с самыми серьезными намерениями. Они были сначала преимущественно просветительскими и дискуссионными, а затем стали террористическими.
Революционные организации породили, расширили и укрепили особые государственные структуры, призванные с ними бороться. Репрессии порождали протесты. В ответ правительство ужесточало контроль над обществом. Царю докладывали о существовании опаснейших заговорщиков. На нужды тайной полиции выделялись крупные средства. В разжигании «революционного психоза» и даже в террористических актах были весьма заинтересованы представители карательных органов.
Сложилась парадоксальная ситуация: борцы против существующего государственного строя способствовали его усилению и ужесточению. Эти мероприятия обычно называют реакционными, вкладывая в это негативный смысл. Однако они являются в значительной степени реакцией на тайные общества революционеров.
На первый взгляд кажется, что радикальные идеи, рожденные в результате буржуазных революций в Западной Европе, давали энергичный толчок социально-экономическому и культурному развитию России. Однако и тут не все так просто. На общественное сознание положительно воздействовали, будоража его и поднимая острые вопросы, прежде всего опубликованные художественные и публицистические произведения. Кроме того, в страну в немалом количестве завозили нелегальную литературу, издававшуюся в Париже, Лондоне, Женеве…
Но все это относилось почти исключительно к «образованным сословиям». Сравнивая петрашевцев с декабристами, Ф.М. Достоевский писал:
«И те и другие принадлежали бесспорно совершенно к одному и тому же господскому, «барскому» так сказать, обществу, и в этой характерной черте тогдашнего типа политических преступников, то есть декабристов и петрашевцев, решительно не было никакого различия.
…Вообще тип русского революционера, во все наше столетие, представляет собою лишь наияснейшее указание, до какой степени наше передовое, интеллигентное общество разорвано с народом, забыло его истинные нужды и потребности, не хочет даже и знать их и, вместо того, чтобы действительно озаботиться облегчением народа, предлагает ему средства, в высшей степени несогласные с его духом и с естественным складом его жизни».
Мысль верная, но лишь отчасти. За то столетие не было одного типа русского революционера, и к тому же они эволюционировали. Вначале это были почти исключительно дворяне. Затем среди них стало появляться все больше разночинцев, а также рабочих, служащих и даже крестьян. Преобладала образованная или полуобразованная молодежь. А в конце века сформировались профессиональные революционеры.
Что касается средств улучшения положения народа, то и тут не все так однозначно. Да, конечно, интеллигенция была оторвана от народа.
Но разве дело только в сословной принадлежности? Так называемое
