добиться не в состоянии, но, по крайней мере, может изменить собственную судьбу.
Тем временем начались сборы в дорогу. Выправляли паспорта, перетряхивали багаж, срочно шили новые платья для путешествия – в общество великих княжон не стоило показываться, в чем попало. Оба старшие княгини почти непрерывно что-то писали, но за самой Настей надзор не слабел ни на минуту.
И вот, когда уже был назначен день отъезда и накануне собирались вперед отправить подводу с вещами, на ее имя пришло письмо.
Доставил послание фельдъегерь императорской курьерской службы, когда все семейство собралось в столовой и за поздним завтраком оживленно обсуждало предстоящую поездку. В разговор включился даже Елисей, в подробностях расспрашивавший о том, какое там будет дамское общество. Особенно его интересовала некая Мими Тараканова, что тут же послужило поводом для веселых двусмысленных намеков его маменьки. Княгиня Фелициата Алексеевна даже улыбалась и грозила «вертопраху» сыну пальцем – зачем, мол, так долго скрывал о том, что у него имеется дама сердца? Насте тяжело было присутствовать на этом семейном веселье. Все так живо обсуждали Мими Тараканову, как будто Елисей Варской уже собирался на днях сделать ей предложение. Будто Алексея Варского вовсе не существовало на белом свете!
В это время и явился фельдъегерь, сообщив, что у него послание для Анастасии Варской.
– Это я, – в наступившей тишине Настя медленно поднялась с места.
Фельдъегерь приблизился чеканным шагом и протянул ей запечатанный двуглавым орлом пакет.
– Его высочество светлейший князь Петр Ольденбургский желает дать вам аудиенцию двадцать шестого числа сего месяца в одиннадцать часов утра, – произнес он, отсалютовал и покинул комнату. Настя осталась стоять, глядя ему вслед. Конверт с императорской печатью жег ей руки, но не вскрывать же его в присутствии посторонних?
– Что это значит, Анастасия? – нарушил молчание голос ее матери.
– Сама не понимаю, – пробормотала она.
– Все ты понимаешь, – вступила ее свекровь. – Ты все-таки кому-то написала? Но как? Нелли Шумилина, так? Это она?
Настя кивнула, сама не зная, зачем. Она действительно передавала подруге письмо, но адресованное на высочайшее имя. Его сиятельство князь Петр Ольденбургский никоим образом не был адресатом. Как так получилось, что ответил именно он?
– Ты хоть понимаешь, что наделала? – не отставала ее мать. – Ты знаешь, что это за человек?
– Да, мама, – откликнулась Настя, все еще пребывая во власти своих дум.
– «Да, мама!» – всплеснула руками та. – И она говорит так спокойно!
– А что мне еще делать? Если люди не хотят мне помочь, я готова попросить помощи у самого черта!
Обе княгини встрепенулись. Мать даже занесла руку, словно собираясь отвесить дочери пощечину, но сдержалась.
– Ты поедешь? – свекровь смотрела холодными глазами змеи.
Настя с усилием сломала печать, вскрыла
