же, кто высоко взлетит, тому больнее падать. Неужели и до него добралось всесильное Третье Отделение? Коли так, надо спасать свою шкуру.
– Третье Отделение, Особый отдел.
– Добро пожаловать! С чем, если так можно сказать, пожаловали?
– Проверка. Донос на вас поступил!
– Ах, ты! – притворно испугался Сысой Псоич. – И кто ж крамолу сковал?
– Известно, кто, – коротко ответил ведьмак. – Мне поручено произвести досмотр, не совершается ли тут незаконного колдовства.
– А чего незаконного? Мы на государственной службе находимся, бумаги у нас честь по чести выправлены…
– Взглянем, – кивнул ведьмак. – На все взглянем! И на бумаги, и, – он поднял голову, озирая горы, – и на рудники ваши.
– Права не имеете! – прищурился Сысой Псоич. – Я перед законом чист! И перед людским, и перед… вашим.
– А вот это мне и предстоит выяснить, – улыбнулся ведьмак одними губами. – А то дошли, знаете ли, слухи о том, что у вас тут на руднике чудные дела творятся…
Колдун одновременно оторопел и рассердился. Слишком долго он в этих местах был и богом, и царем, чтобы его можно было запугать какими-то намеками.
– Да что вы себе позволяете? Вы не знаете, на кого мы работаем!
– Знаем, – ведьмак сидел на коне, развалившись, чуть ли не вынув ноги из стремян, но было заметно, что выбить его из седла не так-то просто. – На его высочество великого князя Петра Ольденбургского. С его-то слов меня сюда и отправили.
Правда это или нет – с ведьмаков станется и соврать! – Сысой Псоич решил на всякий случай поверить.
– Все равно ничего не докажете, – процедил он.
– Ну, на нет и суда нет, – пожал плечами ведьмак и тронул коня, съезжая с дороги в наметенный на обочину сугроб. – Приступайте к делам. Все устали.
Для кандальников эта неожиданная задержка – конвой приказал остановиться, пока ведьмак будет беседовать с местным – была отнюдь не желанной передышкой, хотя шагать по глубокому снегу устали все. Больной Владимир Шаховской еле стоял на ногах и, привалившись к плечу Антона Багрицкого, дышал торопливо, но мелко. Сломанные ребра до сих пор болели, и друзья посматривали на юношу с тревогой. Если их отправят на рудники, как о том велись разговоры среди каторжан, он долго не протянет.
Было холодно. Ветер налетал, вздымая снежную поземку. Люди сбились вместе, оберегая тепло. Те, кто стоял с наветренной стороны, поворачивались к ветру спиной, сутулясь и пряча руки. Железо кандалов холодило кожу. Мерзли ноги.
– Чего? Пришли, что ли? – слышались голоса. – Или еще нас куда?
– Братцы, надоело-то все как! Идешь-идешь…
– А тебе так уж охота под землю? Света белого не взвидишь…
Антон, самый высокий из троих, поверх голов остальных кандальников озирался по сторонам.
– Дошли, – вздохнул он. – Видать, здесь нам и придется жить. Ну, хорошо, не самый край света…
