на лавку, помогли снять шубу. – Согреетесь малость, а тут и трапезничать сядем. Вы уж не взыщите, коли что не так…
– Ничего, не беспокойтесь, – сидеть в тепле было приятно. Снаружи уже стемнело, ни зги не видать, но, если прижаться лицом к маленькому окошку, можно разглядеть летящие по воздуху снежинки.
– И откуда вы такая-то взялись? – продолжала расспросы хозяйка между делом.
– Из Владимира-Северного. Из столицы.
– Ого! Далековато вас занесло! А почто сюда отправились-то?
– За мужем.
– Надо же! И кем он тута служить станет? Небось, градоначальником каким? – хозяйку явно впечатлил наряд Насти.
– Нет, – вздохнула та. – Он на каторге… На десять лет…
– Ой, – хозяйка переменилась в лице и медленно перекрестилась.
Настя отвернулась. Разговаривать об этом ей не хотелось. Это была ее боль, и делить ее она не хотела ни с кем.
В горнице меж тем шла своя жизнь. Собравшись у стола, ямщики, проезжающие и несколько ребятишек, затаив дыхание и разинув рты – а чего еще делать-то? – слушали сказку, которую, не переставая ладить порванную упряжь, негромким голоском сказывал седой, как лунь, старик:
– … И, вишь ты, ведьма-то и молви: «Пущай кошка царевной станет, а царевна – кошкой до скончания веков!» О как! И только она так молвила, да зельем плеснула, вмиг царевна в кошачью шубку обрядилась, а кошка шкуру скинула, на лапки вот эдак встала и пошла в царевнины горницы… А царевну, котора настоящая, ведьма за хивок взяла, да в погреб забросила – пущай мышкует.
– Вот так прямо и взяла? – ахнула девчушка-подросток, не старше десяти лет, сидевшая подле деда за прялкой. – А как она могла, дедушко?
– Вот так и могла, Машутка. Ведьмы – у них же ничего святого нету!
– А они меня в кошку обратить могут?
– Знамо дело. Оно кого хошь во что хошь обратят! Только ты не пужайся, – дед погладил внучку по волосам, – они токмо над теми власть имеют, кто сам в их руки предается.
– А добрые ведьмы бывают? – подал голос мальчишка лет пяти, сидевший на полу меж дедовых валенок. – Вот тетка Лукерья…
– Да какая ж тетка Лукерья ведьма-то? Знахарка она, травница. Тебя прошлой зимой от трясавицы выходила… Ведьмы не такие! Ты далее слухать будешь, егоза?
– Давай, дед, дальше, – пробасил один из мужиков. – Мы про ведьм и так все знаем! Эта-то что наделала?
– А ничего! – дед опять принялся ладить упряжь. – Заколдовала царевну – и стала жить-поживать. Кошка серая у нее в подвале мышей ловит, а во дворце новая царевна на перинах нежится, сласти кушает да с золотым мячиком играет. А как солнышко выглянет – с мамками и няньками по саду гуляет, на птичек любуется… Да вот долго ли, коротко ли, а посватался к царевне королевич заморский. Увидал он как-то ее парсуну – и запала она ему в самые печенки – страсть, как жениться захотел. Послал царю с царицей богатые дары и посланника – так,
