и вскорости на дороге материализуется сам Вельзевул. Ладно, пойду спать, авось ко мне сатана не заявится.
Я тоже направилась в свою комнату. Интересно, кому пришло в голову дать комбинацию из шестерок для номера службы спасения? В России номер 666-66-66 вряд ли сочтут счастливым.
Глава 7
Утром, когда я спустилась в столовую, Оля вела разговор с мужчиной, одетым в темный костюм и галстук. Увидев меня, она сказала:
– Как спалось? Виола, знакомьтесь, это Вальтер, наш Эркюль Пуаро. Вальтер, ты видишь перед собой известную российскую писательницу, автора детективов госпожу Тараканову.
Полицейский чуть привстал, затем снова сел.
– Несмотря на род своих занятий, я люблю криминальный жанр, хотя читаю романы про расследования скорей как сказку. И на Эркюля Пуаро я, увы, мало похож.
– Может, вам следует отпустить усы? – улыбнулась я.
Вальтер засмеялся:
– О нет! Жена из дома выгонит. Элиза говорит, что мужик с растительностью на лице похож на таракана. А я, только не смейтесь, побаиваюсь насекомых.
– Фу! Гадость! – воскликнула Надя, которая топталась около буфета, выбирая себе булочки.
– В Китае тараканов готовят в сахарном сиропе, – мягким бархатным голосом произнес худощавый брюнет, восседавший слева, у блюда с ветчиной, – потом их накалывают на палочки, и получается нечто вроде нашего сахарного петушка.
– Когда я был маленький, – мечтательно протянул Роберт, – на Седьмое ноября и Первое мая мама всегда водила меня в центр Москвы, к станции метро «Маяковская».
– Зачем? – спросила Зина, ковыряя ложкой творог.
– Погулять, – пояснил хозяин.
– Дядя Роб, ты ходил дышать свежим воздухом два раза в год? – удивилась Надя.
Третий владелец издательства, Борис, как раз в этот момент наливал в чашку кофе. Рука его дрогнула, на скатерти появилось коричневое пятно. Боря, не обратив на него внимания, сказал:
– Надюша, ты забыла, что в начале весны и осени были праздники, которые отмечали всей страной, День Октябрьской революции и Первомай. Люди не работали, они маршировали на демонстрации, а потом бродили по Тверской.
– А-а-а, – протянула старшая дочь Звонарева, – точно! Совсем из головы выскочило. Ну, вроде как на День города: концерты, все перекрыто, кругом жратва и пьяные.
– Нет, дорогая, – усмехнулся Роберт, – ты могла бы это помнить, на начало перестройки ты была уже школьницей, все обстояло иначе. Насчет выступлений артистов ничего не скажу, кто-то пел и плясал. А вот подвыпивших товарищей живо отлавливала милиция. Да и с едой наблюдался напряг. Помню, у метро «Маяковская» сновали цыганки, они торговали леденцовыми петушками. Я все просил маму купить мне один, но она отказывалась: «Не подумай, что мне жаль денег. Хочешь, на твоих глазах выброшу в лужу десять копеек? Но конфету никогда не куплю».
– Очень злая
