включил сканер.
На экране появилось причудливое, диковинное существо, будто снятое на дне самой глубокой морской впадины. Тело похоже на скрученную в упругую спираль раковину моллюска, из которой торчат длинные, тянущиеся вверх и словно колеблемые невидимыми потоками многочисленные щупальца. Что самое удивительное, существа этого на самом деле не существует. Сканер улавливает лишь его образ, отражение, спрятанное под асбестовой заглушкой.
– Красиво, черт возьми…
Один из наставников, объяснявший будущим локализаторам, в чем будет заключаться их работа, сравнил шогготов с темной материей – их присутствие невозможно зафиксировать на физическом уровне, но их необходимо принимать в расчет. Иначе вся картина мироздания довольно быстро превратится в грязный комок копировальной бумаги, летящий в разверстое жерло черной дыры… Он даже порядковый номер этой чертовой дыры назвал. Да только номер у Брима из головы вылетел. У него вообще была плохая память на цифры. Он даже свой собственный возраст знал весьма приблизительно. В случаях, когда нужно было точно его назвать, Брим принимался на пальцах считать прожитые годы.
Ладно, к дьяволу то, что кануло в Лету!
Под асбестовой заглушкой ничего нет.
Повторим это медленно, выразительно, по слогам: ни-че-го!
Отраженный образ. Подсознательная флуктуация воображения.
Тогда что же пыталось выбраться из-под заглушки?..
Брим растянул губы в подобие усмешки Гуимплена и ногтем постучал по обнажившимся, крепко стиснутым зубам. Он знал за собой эту дурацкую привычку. Сам ее ненавидел. И даже пытался бороться. Вот только совладать с ней ему не удавалось. Почти никогда.
– Брим…
– Да?
– О чем ты думал?
– О том, что патрульные похожи на инопланетян, с мясорубками наперевес вышедших на охоту за человеческими мозгами! – Брим махнул рукой в сторону так и стоявших плотно, едва не касаясь плечами друг друга, патрульных. – Скажи, что нет!
Шика отрицательно качнул головой:
– Это не то, что могло пробудить шоггота.
– О чем ты, дружище? – непонимающе посмотрел на приятеля Брим.
На самом деле он, конечно же, понимал, что имел в виду Шика. А Шика, в свою очередь, прекрасно понимал, что Брим притворяется. Но Брим не хотел говорить Шике, что порой его стремление выслужиться здорово отдает идиотизмом. А Шика был уверен, что Бриму просто нечего сказать.
– Ты сам видел, что произошло.
– Я ничего не видел.
– Ничего?
– Ничего такого, чему невозможно дать разумное объяснение.
– Чьи-то мысли породили мемвирус, который, в свою очередь, вызвал пробуждение шоггота. Это как, сойдет?
– Знаешь, на кого ты сейчас похож?
– На кого?
– На дворника, начитавшегося попсовых брошюр и решившего, что теперь он лучше всех понимает теорию относительности.
– Я
