вовсе, друзья мои, – повернулся к ним Сикорцев. – Видимо вы правы: все мы и в самом деле устали от той бездны работы, которую на себя взвалили. Прошу простить мне мою резкость и откланяться. Пойду домой отсыпаться. Завтра ведь у нас дополнительно намечены несколько сеансов гипноза.
– Нет-нет! – встал на его пути Бехтерев. – Я не отпущу вас, пока мы ни выпьем по рюмке на посошок, и я ни услышу, что вы не сердитесь на нас с Натальей.
– Хорошо, не откажусь от посошка, крепче сон будет.
– Ну, вот и отлично! Прошу к столу.
Садиться за стол не стали. Наталья Петровна с улыбкой наблюдала за тем, как мужчины стоя выпили по рюмке водки и обнялись на прощанье.
– Не обессудьте, – мягко произнёс Сикорцев, – за несколько испорченный вечер. Не стоило мне рассказывать то, что и в самом деле могло быть всего лишь сторонним эффектом гипнотического сна. До меня только сейчас дошло, что и в обычном-то сне нередко мы пребываем в столь реальном мире, после которого, проснувшись, не сразу-то и сообразишь, где находишься: там или здесь.
– Не беда, батенька, – похлопал его по плечу Бехтерев, – не принимайте близко к сердцу. Наташа права: мы все попросту устали. Ступайте домой и хорошенько выспитесь. Завтра у котором часу у нас первый сеанс?
– В десять, если не ошибаюсь.
– Ну, вот и отлично. Не стоит приходить раньше. Я жду вас ровно к этому времени.
– Хорошо, я так и сделаю, до завтра. Спокойной ночи, Наталья Петровна.
– Спокойной ночи, Виктор Павлович.
Сикорцев ушёл, и молодые супруги некоторое время молча смотрели на закрывшуюся за ним дверь.
– Что скажешь, Наташа? – спросил Бехтерев, приобняв жену за плечи.
– Прости, но, к сожалению, ничего хорошего. Ты не замечаешь, как всё чаще наш новый друг бывает бледен и молчалив? Как порой его речь теряет связность? А этот сегодняшний его рассказ о якобы состоявшемся обмене телами с неизвестным существом и путешествии на иную планету, вокруг которой вращается какая-то мёртвая луна? Это не может быть результатом ваших неумеренных увлечений гипнотическими сеансами?
– Помилуй Бог, Наташенька! Со мной-то, надеюсь, ничего подобного не происходит, хотя я не меньше Виктора Павловича занимаюсь отладкой методики массового гипнотического воздействия. Или я просто не замечаю этого?
– Да нет, слава Богу, за тобой я не вижу никаких пагубных отклонений. Но это просто может говорить о том лишь, что твоя психика более устойчива, чем у Сикорцева. И не более… А вот наш новый друг явно нуждается в продолжительном отдыхе. И ты, как его начальник, должен непременно настоять на этом.
– Хорошо-хорошо, радость моя! Только не волнуйся так, я всё устрою, как ты говоришь. Считай, что с завтрашнего дня Виктор Павлович в отпуске. Это я тебе обещаю.
– Хорошо бы… Но только согласится ли он сам с таким решением?
– О, душа моя, ты же знаешь, как я могу быть настойчив в случае нужды. Поверь,
