самое далекое представление.
– Кажется, Аристотель сказал: «Чтобы жить в одиночестве, надо либо во многом походить на Бога, либо во всем – на скота». На последнего ты, безусловно, не похож, но и схима не для тебя. Не думаю, что ты смог бы жить в изоляции. Да и зачем? У тебя свой путь, Егор, и не стоит его менять ни на чей другой. И пото€м – ни себя, ни Бога не обманешь. Поэтому смири сердце и живи среди людей. Авось тут и найдешь свое счастье. Один раз ведь уже нашел. Будет и второй.
Лицо старого священника осветилось улыбкой, в которой одинаково присутствовали доброта и лукавство. Он взял свою кружку и принялся допивать чай с видом человека, сделавшего свою работу и заслужившего право на маленькое удовольствие.
– Как у вас все легко, – сказал Егор. – Я думал, вы станете призывать меня к покаянию.
– Каяться тебе пока не в чем. Разве что в небольшой забывчивости.
Егор снова покраснел:
– Простите, отец Кирилл.
Священник поднял руку:
– Не винись. Лучше приходи еще. Ты знаешь, двери мои всегда для тебя открыты.
– Да, знаю, – пробормотал Егор. – Спасибо.
– А книги твои последние я читал. Сору много, но писано сильно. Молодец. – Отец Кирилл одобрительно кивнул.
Только Егор собрался ответить, как дверь открылась и в келью заглянула не старая еще женщина, туго повязанная платком вокруг худого, большеглазого лица.
– Я там убралась, батюшка, – сказала она, коротко и ласково поклонившись Егору. – Пойду домой.
Егор вздрогнул, и отец Кирилл быстро глянул на него.
– Хорошо, Настасья, ступай.
Женщина еще раз поклонилась и затворила за собой дверь.
– Что? – повернулся отец Кирилл к Егору.
Тот замялся.
– Увидел что? – спросил священник.
– Да…
– Что?
– Может, не надо? Все равно без толку.
– Говори, – спокойно потребовал отец Кирилл.
– Эта женщина, Настасья… Ее муж ночью будет курить пьяный в постели, уснет, подожжет матрас, и начнется пожар. Их дом сгорит, и они оба погибнут.
– Когда это произойдет? – спросил отец Кирилл.
– В следующую ночь.
– Хорошо, я скажу ей.
– И все?
– А что еще?
– И вы не спросите подробности? Откуда я это знаю, как я это увидел? Может, я все просто сочинил, а вы взяли и поверили.
– Ты и так сказал все подробности, – возразил отец Кирилл.
– Какие?
Отец Кирилл покачал головой.
– Во-первых, – загнул он палец, – Настасья живет вдвоем с мужем, их дети разъехались кто куда. А ведь про погибших детей ты ничего не сказал, верно?
Егор кивнул, чувствуя, как долгожданное облегчение входит в его душу.
– Во-вторых, – продолжал священник, загибая пальцы, – муж у нее и вправду пьет горькую,
