палубе любимого корабля, а не в стенах шикарных домов. Ему казалось, что высший свет способен погубить его – своей безнадежностью, никчемностью, сплетнями. Рэнсом почти не встречал людей, принадлежавших к аристократии и занятых при этом чем-нибудь полезным, а не распиванием пятичасового чая из фарфоровых чашечек. Пара друзей отца были лишь исключением, подтверждающим правило.
И теперь, с этим неожиданным наследством… Конечно, мистер Уэстли страдает. Ему хочется поработать на нормального хозяина, а не на вздорного старика. Рэнсом искренне надеялся, что новый владелец имущества Сильверстайнов, кем бы он ни оказался, оценит вклад мистера Уэстли в дело и не даст пропасть деловому человеку.
Но заниматься всякой ерундой и посещать светские рауты… увольте.
Впрочем, встреча с тетушкой и кузеном слегка все изменила.
Тетя Лайза и кузен Роберт явились к двенадцати. В это время было принято подавать завтрак, и измаявшийся от голода Рэнсом мысленно проклинал светские обычаи, несомненно, придуманные ленивыми. Родственники оказались вовсе не такими, какими представлял их новоиспеченный граф.
Тетя, весьма пышная особа, обвешанная драгоценностями и сверкавшая, словно сельдь на солнце, была громогласна и улыбчива. Она вихрем влетела в гостиную, где поджидал родственников истомившийся Рэнсом, и, буквально выдернув его из кресла, заключила в душно пахнущие ландышами объятия.
– О, мой мальчик! – протрубила тетя Лайза ему в ухо; ее голос напоминал хриплый рык похмельного боцмана. – О, мой милый маленький мальчик, ну наконец-то, наконец-то мы встретились!
Рэнсом не был готов к столь бурным эмоциям и попытался осторожно вывернуться из объятий тети, однако та не желала отпускать.
– О, милый мой, какой же ты красивый! – она потискала его за щеки, словно младенца.
– Миледи, – холодно сказал Рэнсом, понимая, что этот спектакль нужно прекращать, – к чему это представление? Мой отец никогда не скрывался, и если бы вы пожелали, то всегда могли увидеться с ним в Глазго.
Он не испытывал никакого почтения к новоявленным родственникам и желал побыстрее закончить процедуру приема.
Тетя, конечно, обиделась.
– Вы грубы, мальчик мой! – обвинила она Рэнсома, наконец отступая от него и грозя ему похожим на толстую колбаску пальцем. – Как вам не стыдно! Мы с сыном приехали повидать вас после стольких лет…
Рэнсом впервые обратил внимание на своего кузена. Роберт Норман оказался высок, хорошо сложен и одет щегольски, как и полагается для утреннего визита. Тщательно уложенные светлые волосы придавали его узкому лицу ангельское очарование. Наверняка отбоя не знает от молодых кокеток.
– Здравствуйте, кузен, – произнес Роберт глубоким, хорошо поставленным голосом, и Рэнсом понял, что вот этот родственник ему скорее нравится, чем нет. – Прошу извинить за излишнюю восторженность моей матери. Старый граф объявил
