латаной, козьей и драной,на равнине, где воет метель:
дай мне, Господи, да без обмана
во горах ледяную постель,
чтоб уснула я сладко и строго
в междузвездной пуржистой пыли —
под присмотром Охотника-Бога,
близ объятья небес и земли,
чтоб забыла – при свете Вершины —
в ослепительной сини стальной —
как рыдал надо мною мужчина,
как ребенок угас предо мной,
как бросала в отчаянье матерь
мне тряпье для скитальной сумы,
чтоб раскинулась звездная скатерть
от Елабуги до Колымы,
и спала б я в роскошном просторе,
позабытая миром моим,
и горела б, как шапка на воре,
золотая Гора Серафим.
МОЛИТВА О ЛЕГКОЙ СМЕРТИ
…Вороны – маком на крестах
рассыпанным: на золотых!
Прищепки Солнца – на холстах
тех площадей, где грязи жмых,
застиранных слепым дождем,
избеленных известкой вьюг, —
огромный чан, кипящий дом,
и запах варева вокруг
Людского! Зеркало-сугроб,
Царицы ты Небесной лик
нам отрази! – меж кепок, роб,
чтоб на морозе счастья крик
слепящим голубем – в сапфир,
в густой, полдневный синий мед!
…Тебя люблю, подлунный мир.
Тем паче – зная: всяк умрет.
Да, Господи, я, уперев в морозный щит – да две ноги —
Средь грозных, в куржаке, дерев, среди хурмы и кураги
На промороженных лотках,
средь псов – в сосульки сбилась шерсть! —
стою, как будто бы в веках
не умереть мне, а процвесть!
Процарствовать! – на сундуке вокзала – стоя сапогом
сафьянной радуги, в руке зажав зимы слежалый ком,
Вобравший запах стуж и саж,
слезящийся лучом ручья, —
о Господи, из скольких чаш Благословенная – Твоя!
Ее придет пора испить. Ладонью губы утереть.
Ее придет пора разбить – на Солнце прямо посмотреть.
Под выхлестом широким встать —
что синий лебедь! синий флаг! —
ветров январских: умирать —
неведомо, незнамо как.
И здесь, в виду повозок-крыш,
сараев (Царских тех возков
С гербами голубей!..) – услышь
молитву уст, провал зрачков:
я не боюсь о жизни петь,
и даже – в глотке – со свинцом
расплавленным… – но даруй смерть
мне легкую – седым венцом!
Да, мир для певчей птицы – клеть.
Безмерна площадь, холодна.
О, даруй легкую мне смерть
стаканом зимнего вина.
Стаканом синего вина в январском горьком хрустале —
и я спою Тебе – одна —
на всей Земле, по всей Земле!
Облепят ли морщины пчел – гудящих и казнящих лет;
Иль будет снеговой престол парчою младости согрет;
Белеса ли,
