удивленно-раздраженно дернув светлыми бровями, бросила письмо на стол. Анастасия Андреевна кончиками длинных ногтей подо-двинула конверт к себе и быстро оглядела. Адрес и фамилия совпадали, и, собственно говоря, ничего удивительного в появлении письма не было – хоть и давно они с Алексеем разбежались, но отношения поддерживали – довольно дружеские и взаимовыгодные, и несколько раз он присылал ей письма на рабочий адрес, игнорируя компьютеры и телефоны и предпочи-тая старый добрый способ. Но только вот…
– А почерк-то не Лешкин, – задумчиво сказала она вслух, и подруга хмыкнула.
– И что? Может руку повредил. Заболел, в конце концов. Ты что, – она хихикнула понимающе-сочувственно-язвительно, – в мэрии подогреться успела?
– Конечно, да, только затем и ездила, – редактор подтолкнула письмо к краю стола. – Открой-ка.
– Зачем? – вежливо удивилась кадровик, а рука, не дожидаясь ответа, уже порхнула к конверту. – Думаешь, от Лешкиного имени бомбу присла-ли? Пора, давно пора, запаздывают…
– Не юмори, Вик, все равно не получается. Открой письмо. Глаза у меня болят. Если тебе тяжко, выйди и позови кого-нибудь!
– Да, Настя, ты действительно сегодня что-то… – женщина цапнула со стола конверт и покачала головой, – и глазки у нас блестят как-то нехоро-шо, и пульсик, наверное, частит… Птенчик этот, Семагин, давно улетел?
Она повертела конверт, потом, прощупав письмо, взялась за уголок и осторожно дернула, заметив, как легонько вздрогнула Анастасия Андреев-на, как настороженность на ее лице сменилась недоумением, а потом лю-бопытством, и как ее глаза внимательно следили за пальцами женщины, медленно отделяющими тонкую бумажную полоску. Виктория, усмехалась про себя – вот сидит грозная Анастасия Колодицкая, и глаза у нее, как у неперелинявшего зайца-беляка на свежем снегу, – редко кому доведется увидеть такое. Она уронила обрывок на стол и запустила пальцы в конверт медленно, словно стриптизерша – за лямки своего лифчика.
– А! – она выдернула из конверта сложенный пополам густо исписан-ный листок. Анастасия Андреевна, прикрыв рот левой ладонью, выдохну-ла, прижав правую к тому месту, где, согласно всем анатомическим иссле-дованиям, располагается сердце, а потом интерес на ее лице мгновенно угас, оно снова стало сердитым, и только в глазах тлел, сходя на нет, непо-нятный испуг.
– Все-таки, Виктория, дурная ты баба! – произнесла она идеально ров-ным голосом. – Давай, ладно уж, сама прочту!
Виктория пожала плечами и бросила листок с конвертом на стол.
– Не разбери поймешь тебя сегодня! Ладно, пошла я домой, а ты бы, ми-лая, врачу показалась, травок пропила, а то странная ты какая-то в послед-нее время.
Она пошла к двери, помахивая оставшимся письмом, но, вспомнив что-то, вернулась, и второй конверт лег рядом с первым.
– Раз уж так, тут и для Вадика письмо – от какой-то Полины. Ты уж пе-редай, когда он
