tion>Музыка бури и еле слышное биение сердца.
Страсть великой битвы и священное молчание.
Пространство и время разрубают судьбы, а ветер любви соединяет одинокие души.
Любовь навеки пламенна: с нею не страшен безмолвный холод веков.
Люди идут по земле, падают и поднимаются снова; люди хотят преодолеть краткость земной жизни. Победить время: полюбить его.
Новая книга стихотворений Елены Крюковой, построенная на контрастах трагедии и праздника, воли и тюрьмы, сражения и нежности, яростного крика и первозданной тишины, говорит нам об этой вечной и высокой попытке.
ПЛАМЕННЫЙ ПОТОК В ГРАНИТНОМ РУСЛЕ
Считается, что вещественные приметы любой эпохи постепенно уходят в небытие, а наиболее чистым и достоверным свидетельством времени остается поэзия. Ясные, суровые строки Елены Крюковой наверняка останутся потомкам. Это почти документ. Точный и безжалостный. Нежный и огненный. И одновременно – высокая поэзия. Неукрощенная стихия стиха течет пламенным потоком в гранитном русле правды.
Флаги винны, флаги красны – сколько крови пролито!..
Неужель снега напрасно кровушкою политы?..
Помню: стылый окоп. Тишь после взрыва.
И под каскою – лоб мыслит потный: живы…
Да, живой я, живой! И пою, и плачу,
И гармошки крик лихой за пазуху прячу!
И протезом об пол – стук! Деньги – в шапку?.. – в каску!..
Друг, налей, выпей, друг,
Да за эту пляску…
Неистребимая радость жизни в грубой красоте солдатской песни. Торжество!
Торжество русское, в лугах и горах рождённое, на медовухе настоянное, в грозу – на все времена! – воссиявшее.
Тексты Елены Крюковой – одновременно и летопись, и драма, и лирика, и опера, и народная песня, и многослойный, полифоничный хор. Сплетение приемов нескольких искусств здесь налицо. Эти тексты явно просят музыки; но даже если не найдется композитора, который положит на музыку эти напряженные, яркие и рельефные поэтические пласты, они все равно останутся звучащими – в сердцах читателей, покуда бьются сердца.
ФРЕСКА ПЕРВАЯ.
ЗВЕЗДНАЯ ПЛАЩАНИЦА
«Дайте себе обет, и сею великою жертвой
купите все, чего жаждете
и даже чего не ожидаете…»
Ф. М. Достоевский, «Братья Карамазовы»
ЦАРСТВО МЕРТВЫХ
Ни сна, ни отдыха душе, и ни куска, и ни угла…
Я в Царстве Мертвых. Я уже реку теней переплыла.
Еще по жилам кровь течет.
Еще дышу, и ем, и пью.
Но мертвых звезд тяжелый ход
внутри осветит грудь мою.
И озарит: любви скелет.
И выхватит из тьмы: ребро.
Жила, живая, много лет.
Да пламя выело нутро.
Да Время выгрызло мне плоть.
Да звезды выжгли соль очей.
Я в Царстве Мертвых. Мой Господь
распят, разъят в ночи ночей —
Где я орала, кровь текла, где снега ткань, собачий вой…
Где я любила и жила. Где ты любил меня – живой.
РАСПЯТИЕ
Господи! А Крест-то покореженный…
Как из проволоки – тело рукокрылое…
Так перед Тобой с душой стреноженной
Я стою, полна рыдальной силою.
Грязь пила – бездонными стаканами.
Отмывалась – шаек в банях не было!..
Господи, ну глянь очами пьяными —
Помолюсь Тебе из прошлой небыли.
Помолюсь отцу, над рюмкой вермута:
«Сильных я люблю людей!..» – кричащему.
Помолюсь возлюбленному первому —
Мальчику сопливому, ледащему.
Помолюсь возлюбленному сотому —
Машинисту в том купе зашторенном,
Что на блюде мед разрезал сотовый,
Чьи ладони пахли «беломориной»…
Обовью власами ноги, мытые
Лишь слезами, вдосталь исструенными:
Пулею
