его и не заметили. Осип перекрестился и просунулся под тяжелую черную занавесь, коей закрывали полки с книгами. Скрылся от глаз.
После торопливого выхода людей папского посольства из палаты выходили русские очевидцы переговоров. Выходя, обязательно сначала крестили царя, потом – себя. Последним вышел Борис Годунов, плотно прикрыв дверь.
Нунций Поссевино наконец открыл глаза.
– Книги твои врут, – сообщил он скрипучим голосом. – И те книги, что жгли мы восемнадцать лет в ходе Тридентского собора, тоже лгали.
Осип Непея, стоя в пыльной темноте, за тяжелой занавескою, аж вдавился в простенок. Сейчас Иван Васильевич как проорет чего-нибудь мимо посольского обихода! Или самолично возьмет кинжал со стола и приколет Поссевино.
– Лгут книги, лгут, – не веря себе, услышал Осип тихий, болезненный голос Ивана Васильевича. Чуть не выскочил – помочь царю. – Ибо сказано древними: мысль изреченная есть ложь! – закончил свою мысль государь и засопел носом.
– Поддерживаю, – тоже тихо, но с уверенной строгостью в голосе ответил Поссевино. – Только живое слово, сказанное приближенным к Богу служителем, есть истина.
– Поддерживаю, – отозвался царь. – Но как тогда быть с тем фактом, что во главе вашей веры стоит Дева Мария, матерь Христа, то бишь особа женского рода, а на амвонах у вас проповедуют исключительно мужчины?
– Сие наше, внутрицерковное дело, – быстро ответил папский посланник.
– Такое дело, – хохотнул царь Иван, – что и говорить о нем стыдно?
– Спор у нас выходит религиозный, а не дипломатический, – ввернул новое слово «дипломатик» нунций Поссевино, – однако я готов немного поспорить с тобой, царь Иван, о разнице наших символов веры. Для разогрева, скажем так, перед тяжким разговором про «дипломатик унд политик».
– Я спорить не стану о том, что и сам знаю, – Иван Васильевич встал, прошелся по залу, снова вернулся к столу. Чухонские знахари велели ему не застаивать кровь в ногах, двигаться. – Я прекрасно знаю, что вы, паписты, свели две основные буквы священного письма в одну букву. Вы букву «Б» – «Бог», совсем извели из азбуковника. А вместо нее пишете букву «В», заставляя всех верующих читать ее как букву «Б».
– Наша азбука, как надобно, так и делаем, – встрял Поссевино.
– Но ты же, балда стоеросовая, прекрасно знаешь, что буква «В» означает женскую ипостась! «В» – есть вагина! Срамное женское место! Та ипостась, что принимает мужское семя! И более ничего! Никаких Божьих действий, окромя рождения сына Божьего, женская ипостась не исполняет! Не может она числиться среди Богов небесных!
Поссевино подобрал свою широкую красную сутану, сел прямее. Он посчитал, что царь Иван в своих поисках истины попался на самом неприятном для него факте. Хотя про букву «Б», которую иудеи и греки выбросили из латиницы полтораста лет назад, срочно творя окончательный текст Библии к закрытию Тридентского собора, московский царь, упрямая гадина, ведает верно.
– А �
