скрипок, Вита чуть постукивала ногой и по-кошачьи жмурилась, наслаждаясь обстановкой. Лариса села рядом, начала что-то говорить, и Вита кивала, не особенно вникая в смысл ее слов. Она подумала, что надо бы позвонить Наташе и сказать, что задерживается, и даже достала телефон, но, посмотрев на него, тут же спрятала обратно. «У меня день рождения, – сказала она себе. – Имею я право на день рождения?» А потом и вовсе перестала об этом ду-мать – принесли вино, и оно шелково полилось в бокал, загораясь темно-красным, превраща-ясь в чуть покачивающийся жидкий драгоценный рубин, бросая на пальцы, охватывающие витую ножку бокала, красные отсветы, – густое, мягкое, сладкое, чуть терпкое. Вита медлен-но пила его, чуть улыбаясь собственным ощущениям, и ела сверточки зажаренной до хруста куриной кожи, нафаршированной смесью курятины, жареного лука и моркови, яиц, сыра и майонеза, изо всех сил стараясь соблюдать приличия, вместо того, чтобы наброситься на еду, смести все с тарелки в один присест, глотая почти не жуя, и поскорее попросить добавки. Лариса ела мало, а говорила много – в основном о своих любовниках, это была ее излюблен-ная тема, и Ларису нисколько не волновало ни то, что Вита – человек ей совершенно незна-комый, ни то, что рядом сидят двое мужчин, с интересом вслушивающихся в ее рассказ и, как следствие, уже не так часто, как положено, бороздящих зал профессиональными взгля-дами.
Только через полтора часа Вита заставила себя встать и с нескрываемым сожалением от-ветить «нет» на вопрос Ларисы не хочет ли она что-нибудь еще. Попрощавшись, она неторо-пливо пошла по площадке, скользя пальцами по тонким перилам и с любопытством погля-дывая в зал. На сцене в данный момент трое чернокожих молодых людей, блестящих от пота, от души наяривали на средних размеров цилиндрических барабанах, в которые ударяли то колотушками, то ладонью, то пальцами, то даже локтями, делая это настолько быстро, что уловить чередование движений можно было с большим трудом. Несколько полуголых деву-шек – не негритянок, в отличие от музыкантов, но смуглых и черноволосых, метались в не-истовой пляске, хлопая в ладоши и время от времени что-то выкрикивая, а в глубине сцены кто-то пел низким голосом на странном гортанном языке, и свет метался им в такт, выхваты-вая из полумрака то закинутые головы, то стремительно двигающиеся ноги, то извивающие-ся тела, то взблескивал на зубах, то на влажной коже. Из зала с удовольствием подхлопыва-ли, многие пытались подражать танцующим, но мало кто успевал за бешеным ритмом. Глядя на сцену, Вита пожалела, что забыла спросить у Карины, кто ставит ей представления. Ей было тепло и весело, она пошла еще медленнее, и ее пальцы, до сих пор лениво скользившие по перилам, подпрыгнули и побежали по ним, едва касаясь, словно ножки ленивого насеко-мого.
Когда Вита подошла к лестнице, грохот барабанов на мгновение умолк, словно куда-то провалившись, на то же мгновение свет вспыхнул ярче, дав Вите возможность четко увидеть весь зал, тут же снова обрушилась музыка, упал полумрак,
