Ты что же это делаешь?! Света, мне же так неудобно! Неужели ты не можешь еще чуть-чуть потерпеть?!
Наташа опустилась на корточки рядом с диваном. Вблизи блестящая от крови улыбка ока-залась еще страшнее и нереальнее, и, не выдержав, Наташа истерично взвизгнула:
– Прекрати улыбаться! Что тут смешного?! А ну!..
Ее правая ладонь взлетела в воздух, но тут же упала – сознание Наташи прояснилось, и она с плачем уткнулась лицом в подушку, задыхаясь и впиваясь в ткань ногтями. Вблизи все оказалось слишком, отрезвляюще настоящим, и глаза Светы уже были слегка мутноватыми и словно уходили куда-то вглубь черепа, кожа приобрела неживой сероватый оттенок, и сейчас Матейко как никогда походила на куклу – пустую, искалеченную, брошенную; на диване си-дел предмет – человека там больше не было, и даже не нужно было пытаться нащупать пульс, пытаться что-то сделать, потому что было поздно. Как это могло случиться, как?! Что она сделала неправильно, ведь все получалось так хорошо?! Ведь в случае с Витой все каза-лось безнадежным, невозможным, но она-то ведь справилась, а по сравнении с той тварью это был так, пустяк, как ей показалось. Кем она себя возомнила?! Решила, что теперь ей под-властно все, и в своем тщеславии тут же наделала ошибок, потому Света и погибла. Она убила ее. Отец спрятал ее здесь, но она нашла и убила.
Наташа подняла голову, стараясь не смотреть на Свету, прижала ладонь ко рту и взгляну-ла на часы. С того момента, как она начала рисовать, прошло около получаса, хотя ей каза-лось, что все это время заключалось лишь в нескольких минутах. С трудом она встала и вы-ключила музыкальный центр, и тотчас на нее мягкой душащей периной навалилась тишина, и Наташа особенно остро ощутила, что теперь она в квартире одна. Где-то за темным окном, в сосновой роще едва слышно шумел ветер. Наташа повернулась и, как во сне, побрела на кухню. Она не знала, зачем туда идет, но знала что у нее все же есть какая-то определенная цель. На пороге комнаты она вдруг застыла – ей показалось, что она слышит за дверью чьи-то шелестящие шаги и звон ключей. Но тут же поняла, что это всего лишь едва слышно зве-нят раскаленные спирали в лампочках люстры.
На кухне Наташа выпила немного воды, потом, вдруг ощутив острый голод, открыла хо-лодильник, достала кусок сыра, нетерпеливо содрала с него полиэтиленовую упаковку и на-чала жадно есть, откусывая огромные куски и глотая их торопливо, почти не жуя. Это было дико – в комнате, на диване, сидит мертвый человек, весь в крови, а она стоит на кухне и ест сыр. Как только Наташа подумала об этом, ее пальцы разжались, уронив недоеденный кусок, а сама она метнулась к раковине, и ее стошнило. Открыв кран, Наташа плеснула водой себе в лицо, тихо всхлипывая. Только бы Вита поскорее вернулась! Неважно, что она подумает, что скажет, что сделает – только бы поскорее вернулась.
Слегка успокоившись, Наташа выбрала среди многочисленных разнообразных кухонных ножей самый острый,
