какую-нибудь короткую фразу, даже не задумываясь – к месту она или нет. Наконец она встала и, оборвав Свету, произнесла, стараясь, чтобы ее голос прозвучал как можно добродушней:
– Свет, я хочу кое о чем подумать… ты не против, если я часик побуду в этой комнате од-на?
– Конечно, – покладисто сказала Света, вставая. – Я все равно собиралась принять ванну. Я дверь не запираю, так что если тебе что нужно – заходи и спрашивай – я не стеснительная.
Она вышла, услужливо прикрыв дверь в комнату, и вскоре из ванной донесся шум лью-щейся воды, долетели слабые звуки включенного магнитофона. Наташа повернулась и стре-мительно бросилась к шкафу.
Она разложила на полу все свои приобретения и на мгновение застыла, скривив губы в презрении к самой себе. То, что она собиралась делать, было плохо. Подло. И опасно. Но ос-тановиться было уже нельзя. Это было возможно раньше, но после последней картины склон, по которому скатывалась ее воля, стал отвесным. Она познала тьму, и большей части ее сознания хотелось окунаться в эту тьму снова и снова. Она ощутила собственную силу, и ей хотелось увеличить ее и понять, до каких же границ простираются ее способности.
Скоро ты сможешь дать нам и жизнь…
Нет, остановиться было нельзя, дорога позади нее ссыпалась в пустоту и теперь вела только в одном направлении – вперед. Наташа отстраненно подумала, что возможно, если бы Слава был сейчас с ней, ей бы удалось сдержаться. Но Славы не было. Вите она вреда не на-несет ни в коем случае. А остальное… остальное уже почти не имело значения. Значение имели картины, образы, цвета и голодный огонь, требующий насыщения. Может и ее самой уже совсем не осталось? Наташа испуганно глянула на себя в зеркало. Нет. Она себя осозна-вала. Может, и не было тех голосов, может, это все-таки была галлюцинация?
Да, думай так. Так оно и легче. И зло всегда совершать проще, если называть его добром. Легче удовлетвориться названиями, чем докапываться до сути. Правда?
Она это подумала или не она?
Наташа склонилась над красками, выбрала кисть, посмотрела на тонкий волосяной хво-стик, дотронулась подушечкой указательного пальца до остро отточенного грифеля каран-даша, потом слегка надавила, и на подушечке осталось маленькое серое углубление. Пальцы правой руки задрожали нетерпеливо словно сами по себе, живя некой отдельной жизнью.
Пронзительный дверной звонок заставил Наташу уронить карандаш и испуганно вско-чить. Вначале она подумала, что вернулась Вита и сейчас она будет поймана с поличным, но тут же вспомнила, что у Виты есть ключ и испугалась еще больше, а Света уже прошлепала задниками тапочек мимо ее двери, направляясь в прихожую и что-то весело напевая себе под нос.
«Не открывай!» – хотела было крикнуть Наташа, но вместо этого прижалась к двери, вздрагивая всем телом. В конце концов, Вита сказала, что здесь их найти никак не могут, по крайней мере настолько быстро, –
