тоже, – сказал стоявший за его спиной, глядя Схимнику в затылок.
– Что такое?! Девочки боятся?! – прошипел Ян, и Схимник повернул голову. Его лицо бы-ло черным от копоти, и белки глаз блестели на нем, точно эмалевые.
– Да, – просто ответил Кабан. – Я боюсь. Он буйный псих, а то и хуже! Сколько нас было и сколько нас осталось?! А ведь изначально у него и оружия не было. Нет уж. Вот была б в башке у него пуля, да не одна, тогда бы я подошел к нему, а так… Извините, Ян Станиславо-вич, но я не хочу, как Калмык… или Самара, вот так! Я могу держать его на прицеле, но подходить к нему я не буду.
Ян быстро оглядел всех, потом улыбнулся – добродушная улыбка славного, хорошего че-ловека с отличным чувством юмора. Его ладонь спокойно пригладила светлые волосы, вер-нув идеальность пробору.
– Хорошо, – ласково сказал он. – Очень хорошо.
Пока Ян шел к машине, его лицо так и оставалось спокойным, снова приобретя своеоб-разную беззащитную книжность. Телефон попискивал в его руке жалобно, как какое-то ма-ленькое замерзшее существо. Он трижды набирал номер Баскакова и трижды равнодушный голос сообщал ему, что в данный момент абонент недоступен. Неподалеку, все ближе и бли-же уже истошно ревели сирены, и Ян машинально запахнул плащ, чтобы не было видно его покрытых темно-красными пятнами брюк.
Он прекрасно понимал, что сейчас Схимник как никогда беспомощен, но отчего-то эта беспомощность пугала его подчиненных больше, чем он, Ян, они признавали его значитель-нее, чем Яна, и это его очень тревожило. Еще никогда его люди не отказывались ему подчи-няться, тем более из-за человека, который сейчас сидел к ним спиной и которого они могли убить в любую секунду. Нет, он не понимал этого, и, если бы не обещанные деньги, он бы не на мгновение не задумался о своих дальнейших действиях.
А может, и вправду не задумываться?
V
Время уже давно перевалило за полдень, и в «кабинет» с майской щедростью проливался свет волжанского солнца – пока еще невинного, нежно-ласкового, но которое вскоре превра-тится в безжалостного, иссушающего монстра. А пока он лелеял его и настраивал, регулируя шторы так, чтобы солнечные лучи не задевали обивку и дерево, картины и приземистый шкаф, в котором выстроились старинные книги; но давал искупаться в этих лучах стеклу и самоцветам, драгоценному металлу и фарфору, бронзе и мрамору. Солнечные лучи оглажи-вали малахитовую столешницу и золотили крылья восседающего верхом на маятнике Амура, а сам маятник превращали в маленький солнечный диск. Копия сабли Дмитрия Пожарского горела цветными огнями. В слепых готических окнах плясали косые вспышки. Он ходил по «кабинету» и улыбался, глядя на это, – улыбкой, исполненной особенной ласки, которой улыбаются только вещам, и солнечные лучи скользили по его густым седым волосам, и ко-гда зазвонил телефон, он сморщился с неподдельным отвращением, как будто в волшебный сияющий сказочный мир вдруг ворвалась уродливая злая ведьма. Баскаков посмотрел на стопку бумаг, брошенных на узорчатый ломберный
