больше не стреляли – возможно, было уже нечем. Водитель повернул голову и увидел в глубине «пассата» знакомое лицо, в блед-ном свете казавшееся призрачно-жутким. Черные дыры глаз посмотрели на него, потом Схимник растянул губы в странной улыбке, лишенной каких-либо эмоций, – так бы могла улыбаться плохо сделанная кукла, – и отвел измятый «пассат» в сторону.
– Что Ян сказал?! – сосед толкнул водителя в бок.
– Сказал, сначала «жигулю» снять, а потом уже Схимника тормознуть. Сказал, папа хочет, чтоб его живым привезли.
– «Жигуле» по колесам?
– Не. Ян сказал – в голову. Сказал, чтоб наверняка. Водила не нужен.
– Ладно, – он повернулся, опустил разбитое стекло, высунул голову, щурясь от хлещущего в лицо ветра, потом вытянул руку с пистолетом, придерживаясь другой за дверцу, и выстре-лил.
Пуля разбила один из габаритных фонарей «восьмерки», и, ощутив это, Вита не особенно удивилась – она скорее удивилась тому, что не стреляли так долго. В любом случае ничего хорошего в этом не было, и, вцепившись в руль еще крепче, она принялась резко крутить его в разные стороны, отчего машину начало бросать туда-сюда, от обочины почти до середины дороги, и встречные машины всполошенно сигналили и шарахались от обезумевшей «вось-мерки», ехавшей немыслимыми зигзагами.
– Еще чуть-чуть, – пробормотала Вита и мотнула тяжелеющей головой, чтобы прийти в себя. – Скоро поворот… совсем чуть-чуть.
Слышать собственный голос отчего-то было очень важно – почти не менее важно, чем вести машину. Все остальное казалось нелепым – и ехавшие за ней люди, и все усиливаю-щаяся дикая головная боль, и включенное на полную громкость радио… а ведь она даже не помнила как и для чего включила его… но тем не менее, последние несколько минут она слушала местные новости, и это тоже было нелепо – за ней гнались, в нее стреляли, а бодрый голос ведущего рассказывал ей о подготовке к шестому российскому экономическому фору-му, о том, что в конце мая в Екатеринбурге пройдет семинар «Культурный менеджмент» и тогда же будет заложен храм во имя преподобного Серафима Саровского, о проблемах ути-лизации оружейного плутония и о том, что рыночная стоимость одного квадратного метра вторичного жилья в Екатеринбурге сейчас колеблется от трехсот до пятисот долларов. Вите казалось, что ведущий говорит на каком-то неведомом языке. Ее мир сжался до одного-единственного желания – выжить, и люди, думавшие о храмах и экономических форумах, представлялись почти нереальными жителями других планет. Она чувствовала в висках стук собственного сердца, слышала, как ее легкие вдыхают и выдыхают воздух, ощущала боль в горле и глазах, а сквозь нее – как саднит содранная заусеница на большом пальце. Вот это было реально, вот это было важно. Боль от собственной содранной заусеницы сейчас каза-лась много важнее целого мира. «Я животное, – почти
