боги завидуют тоже, да и когда вообще это может хорошо заканчиваться, не смеши меня.
Она смотрела задумчиво куда-то вдаль.
Афродита удивилась не тому, что Никта отрицала любовь, а ее осведомленности, ведь она говорила о событиях грядущего, откуда ей было все это знать?
Нет, книги судеб, конечно, открыты для всех богов, не только для Никты, но почему она так упорно всем этим интересовалась?
Афродита смущалась и путалась. Все, что было тайной даже для нее, как-то странно распахнулось для древней богини. А зачем она вообще появилась на земле, почему возникла в храме Аполлона. Это старая и особенная история. Афродита лишила его взаимной любви, считая, что этому сыну Зевса и без того было много дано. Вот потому он никогда не любил тех, кто любили его, и его никогда не любили те, кого выбирал он.
Почему она так сделала? Если бы это вообще знать. Но Никта безошибочно выбрала его храм, и оставалось только гадать, что будет дальше, что она попробует предпринять для того, чтобы доказать свою правоту.
Правда, говоря о Елене, о Медее, с которой богиня только что столкнулась, Никта молчала о Кассандре, безумной царевне, которая отвергнет Аполлона. Но возможно она припасла эту историю, как последнее доказательство своей правоты.
– Ты о Елене, а я вот о Нарциссе забыть никак не могу, – говорила Афродита.
– Это тот, превращенный в бледный цветок тобой? – усмехнулась Никта.
– Да, о нем, зачем оставаться в этом мире такому красавцу, который не может взора от себя оторвать, и манит его только свое отражение. Нет, пусть он становится цветком, так. Хоть кого-то еще в этом мире порадует, – согласилась Афродиты, – если ты пришел в этот мир, то должен предаваться любви или не жить вовсе.
Она поежилась, вспомнив, как ее вероломный муженек застал их со страстным Аресом и набросил сетку на тела, переплетенные в страстном порыве. Они так и застыли под этой сеткой, не в силах пошевелиться. А боги стояли, смотрели и смеялись, словно никто из них ничего такого не знал и не ведал. Ну ладно Афина или Артемиды – эти великие притворщицы, но Посейдон и Зевс, они – то прекрасно знали, что такое страсть, предавались ей там, где она их настигала. Но они тоже не вступились, потому что один боялся мирового скандала с Герой, а второй не хотел огорчить свою пустышку Амфитриту, которую никак нельзя было ранить, и даже намекнуть ей на то, что он может тоже придаваться любви.
– Да ладно Нарцисс, он не жил, потому ему и умирать не страшно, -услышала Афродита голос Никты, а что ты сотворила с Пигмалионом, как разрушила его жизнь и судьбу.
– Разрушила, – возмутилась Афродита, – да я подарила ему ту единственную и любимую, которую он не нашел среди смертных
– Неужели? – усмехнулась Никта, – оживить статую, отдать ее в жены деспоту, какое счастье. Если он не научился любить настоящих жен, то что даст ему красавица, из которой он решил сотворить черт знает
