style="font-size:15px;"> – И что мне думать?
– Я хочу перевезти вас в столицу и устроить на более престижную должность. Это пока всё, что вам нужно знать.
– Доча, подумай, не самый худший вариант, – робко вставила мама.
Настя молчала.
– Так вы едете или нет? – спросил Копытько. – Советую думать быстрее, у нас не так много времени.
Не глядя, он протянул в сторону стоявшего позади Эдуарда руку, и тот сейчас же вынул из кармана и протянул серебряный брегет на цепочке. Взглянув на циферблат, Андрей Никифорович сказал:
– Поезд отходит через 2 с половиной часа, а вам еще нужно собраться. Мне бы хотелось, дорогая Анастасия, чтобы за то время, пока я буду отсутствовать, – а это продлится, как минимум, минуту или две, – вы бы всё взвесили, и, как только я войду, дали определенный ответ. Я могу на это рассчитывать? Чудесно. Прошу прощения, где тут у вас туалет? – спросил Андрей Никифорович и, прежде чем уйти, коротко бросил камердинеру: «Задаток». После чего исчез.
Эдуард сунул руку во внутренний карман и положил на стол перед хозяевами, рядом с остатками ужина чуть припухший конверт. Настя и ее мама молча на него глядели. Было понятно: там деньги. Но сколько? В повисшей тишине было отчетливо слышно, как, насвистывая отрывки из Хорошо темперированного клавира, Андрей Никифорович отправляет естественные надобности.
– Можно? – поглядев на Эдуарда, протянулась к конверту Светлана Федоровна.
Покривив губы в судорожной улыбке, Эдуард кивнул. Насте бросился в глаза верхний зубной ряд, поврежденный дефектом. С замиранием сердца двумя пальцами Светлана Федоровна раздвинула края конверта.
– Доллары! – прошептала она со счастливой улыбкой.
Дочь, казалось, ее не слышала. Лицо ее было напряжено и сурово. Видно было, что она принимает нелегкое решение. Наконец послышался слив воды в унитазе, а затем, вытирая руки ворсистым Настиным полотенцем, вошел Андрей Никифорович и бодро спросил:
– Ну так что, вы подумали? Да или нет? Я жду.
В сопровождении Копытько и его камердинера Настя вышла из подъезда с чемоданом на колесах. У входа ждал белый лексус. Уселись в салон. В зеркале заднего вида мелькнул глаз водителя. Насте этот глаз показался знакомым. Где она его видела? В офтальмологии? «На вокзал», – распорядился Андрей Никифорович, и машина тронулась с места.
– А теперь, если можно, откройте рот, – попросил Андрей Никифорович.
– Что? – не поняла Настя.
– На минуточку. Маленькое неудобство. Потерпите, бога ради.
Надев резиновые перчатки, Андрей Никифорович оттянул большим пальцем Настину челюсть и, подсвечивая фонариком, принялся рассматривать ее зубы. Настя дернула головой, ей была неприятна это процедура. Андрей Никифорович ласково прошептал:
– Тише, спокойно. Что вы брыкаетесь, в самом деле, будто вас же режут? Представьте, что вы в кабинете врача. Расслабьтесь.
Смирившись со всем, что происходит,
