нас уж нет, исчезли мы.Мы растворились как туман,
Россия нас уже не вспомнит,
А вы живите, за всех нас
Она потери все восполнит,
Такое было, и не раз».
Полковник обнял его молча
Потом шепнул: «Вы молодой,
Сойдете за послушника уж точно,
Но не забудьте нас, родной,
За нас молите и просите,
Быть может, груз наш облегчит,
За штору спрячьтесь, не смотрите
На то, что нам здесь предстоит».
И, повернувшись к офицерам,
Полковник громко: – Господа!
Нельзя тянуть! Займемся делом!
Уйдем достойно, как всегда!
– Полковник, может карусель?!
Сумеем сделать это быстро!
– Мы не мальчишки, чтоб дуэль,
Нам нужен залп, чтоб стало чисто!
И встали друг напротив друга.
– Вам, капитан, стрелять с двух рук.
– Польщен, но эта ли заслуга,
Меня избавит от всех мук?!
Они молитву прочитали,
Перекрестились, подошли,
Стволы друг в друга упирали
У сердца каждого внутри.
– На третий счет стреляем вместе,
Уйдем с Россией на устах,
У нас у всех хватило чести
Погибнуть и забыть про страх!
А он смотрел, слеза катилась
Все это трудно осознать
И как же это все случилось?!
Друзья собрались умирать.
Раздался крик: «Прощай, Россия!»
И разорвал залп тишину,
Потом истошный крик бессилья:
«Господь! Прости ты их вину!»
Перед распятьем на колени
Он пал, неистово крестясь:
– Прости, Господь! К тебе ступени
Пройду я, смерти не боясь!
Вдруг отворились двери храма
И вышел к ним седой монах,
России нашей злая драма,
Конечно, в нескольких частях.
Сержант. Цикл «Непокоренные»
В архивах я нашел дневник
Немецкий старого солдата,
Когда читал, вопрос возник:
«В чем же Россия виновата?!»
А он поведал на страницах,
Как в сорок первом бил врага,
Как исказились немцев лица
При битве «Курская дуга»
Но эпизод с востаньем пленных
Меня совсем ошеломил.
Страницы книги этой ценной
В душе я молча сохранил.
Рассказ он начал незаметно,
Со слов других своих друзей,
Но все описывал предметно:
Природу, лагерь и людей.
Год сорок первый, август, зной,
Квадрат, очерченный колючкой.
Война давно уж за спиной,
А вдоль забора немец с сучкой.
И лагерь этот пересыльный
Уж полон пленных был солдат,
И смрад над ним стоял могильный,
И каждый смерти был бы рад.
Фашисты просто издевались,
Морили голодом, битьем,
И все унизить всех пытались,
Сидели пленные ничком.
Кидали им еды отбросы,
И жажда мучила всегда.
Бычок
