не модные сейчас. Петра Семеновича, вероятно, переведут в старшие научные сотрудники и засунут в какой-нибудь отдел, а с тобой труднее. Боюсь, тебе придется искать себе новое занятие. В другом отделе у тебя свободы не будет. Да и на черта тебе этот институт сдался. Сейчас не те времена. Переходи на вольные хлеба: организуй собственную контору или войди в реальную организацию.
– Страшно, Виктор Борисович. А с вами нельзя пойти в новый комитет?
– Во-первых, нельзя, там до сих пор рассматривают каждого персонально. И решает зампредседателя комитета по представлению начальника управления. Во-вторых, не нужно это тебе. Мне, может быть, и дадут вольный статус, да и то сомнительно. А тебе бы пришлось сидеть как привязанному. Это ведь контора, а не институт. А ты привык зарабатывать не в институте. Тебя ноги кормят.
– Да, привязанным я не хочу быть.
– Так что думай. Но знай, для тебя у меня всегда будет дверь открыта – заходи, не стесняйся, если что-то будет непонятно. Если меня не будет на месте, то связывайся через Милу.
– Спасибо. Сейчас почти все непонятно, хороший совет будет часто нужен. А Милу Сергеевну берут?
– Да, я без нее не соглашался идти. Ну ладно, мне еще нужно созвониться кое с кем. Как примешь решение, дай знать, и поскорее, время поджимает.
Я позавидовал исходящей от шефа энергии. Видно было, что он все решил для себя и готов к новым боям.
– Хорошо, Виктор Борисович, не позже пятницы.
Я вернулся в приемную и в раздумье забыл закрыть за собой дверь.
– Что, Мила, действительно так плохо все?
– Плохо, Миша, все кувырком.
Она встала и аккуратно закрыла дверь.
– И контора новая неудобно для меня расположена, придется с двумя пересадками ездить.
– А ты уже смотрела?
– Да, ездили мы с Виктором Борисовичем смотреть. Кабинетик неплохой и комната отдыха, небольшая, но имеется. Но вот приемная нескладная какая-то, и дуть там будет зимой из окна.
– Ну, окно заклеить очень просто. Позвони мне, как переедете. Кстати, как там пропускной режим?
– Хорошо, я сразу сообщу тебе телефон, как только переедем. Звони, Миша, пропуск я тебе выпишу. Кофейку не хочешь?
– Спасибо, меня Клавдия Петровна угостила.
Я попрощался, зашел в свой сектор, предупредил Клавдию Петровну о том, что сегодня уже не буду на работе, но не стал вести разговор о грядущих неприятностях. Впрочем, наверняка она уже все знала, получив по беспроволочному институтскому телеграфу сплетни о предполагаемых изменениях – поди, уже всю неделю в институте судачат. И только я ничего не знал, так как не заходил сюда с прошлой среды. Да и сказать ей нечего, разве только вместе погоревать об окончании свободной жизни. Можно, конечно, побродить по отделам, выяснить подробности у приятелей, но не хочется выслушивать лицемерные соболезнования. Все равно ни от кого, кроме Виктора Борисовича и дирекции, ничего не зависит.
Нужно
