братьям очень хорошо платили за то, что они мостили их».
Ее братья. Люк и Доминик. А они, интересно, знают?
Я отправилась на кухню, чтобы выяснить у Генриетты, сообщила ли она им о маминой болезни.
– Нечего выставлять себя на посмешище, – заявила сестра. – Мама выздоровеет, а мы будем выглядеть идиотами, потому что бьем тревогу по пустякам.
Слава богу, назавтра была суббота, у меня выходной, хотя я в любом случае не пошла бы на работу. Ближе к вечеру, когда Джим попытался встать с кровати, у него начался бред. Майку пришлось удерживать его: Джим твердил, что должен идти помогать отцу в кузницу, где он работал еще мальчишкой.
А мама ничего не говорила. Только кашляла и кашляла, и плечи ее содрогались. Мы пробовали пар: я держала полотенце у нее над головой, Энни подносила снизу миску, а Агнелла сидела на полу рядом и держала маму за руку.
Твердым шагом в комнату вошла Генриетта.
– Слишком много народу, – заявила она и заставила нас выйти.
Мы ждали на кухне и по очереди сидели с мамой. В воскресенье ничего не изменилось. Джим лежал в гостиной, мама – в спальне, а доктор Хейли ходил от одного к другому и почти ничего не говорил. В обед мы съели холодную картошку с ломтиками бекона, но вечером жена Джо Мерфи принесла кастрюлю тушеного мяса и свежеиспеченный черный хлеб. В понедельник на работу я не пойду. Пойдет только Роза и объяснит мистеру Бартлетту, почему меня нет.
Пришли мамины братья, а еще тетя Кейт и тетя Нелли с дядей Стивеном, дядя Майкл со своей женой, Мэри Чемберс. Доктор Хейли позволил каждому побыть с мамой всего несколько минут.
– Как ты себя чувствуешь, Бриди? – спрашивали они у нее, и она старалась улыбаться.
Так прошло два дня, и доктор Хейли сказал:
– Все. Ей нужно отдохнуть.
Мама только спала и кашляла, а в промежутках могла съесть лишь немного супа да выпить чая.
– Мама, мамочка, – снова и снова бормотала я, когда наступала моя очередь сидеть с ней. Она пыталась что-то ответить, но вновь начинала кашлять. – Не нужно, мама, лежи спокойно.
Мы ничего не сказали ей, когда рано утром 30 июня умер Джим. Джим, мой молчаливый брат, всегда держался обособленно, но был хорошим парнем. Ох, Джим, я ведь почти не знала тебя! Ты потерялся в большой и беспокойной семье. А я была слишком занята перепалками с Генриеттой, чтобы замечать тебя. Прости меня, мой дорогой Джим. Покойся с миром. И я продолжала молиться: «Господи милосердный, Ты взял у меня брата. Но оставь мне мою маму, прошу Тебя, Господи! Пожалуйста!»
Эд забрал тело Джима в свое новое похоронное бюро. У нас была всего одна ночь, чтобы помянуть его, а на следующее утро уже состоялась траурная месса. Когда все ушли в церковь, я осталась с мамой.
Она проснулась.
– Джим, Нони. Как там Джим?
– Хорошо, – начала было я.
Но она не поверила и попыталась сесть на кровати.
– Джим? – позвала она. – Джим?
– Он… он умер, мама. Сейчас
