Испытали поругания и побои, а также узы и темницу, были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от меча, скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли… Посему и мы, имея вокруг себя такое облако свидетелей… с терпением будем проходить предлежащее нам поприще, взирая на начальника и совершителя веры Иисуса (Евр. 11, 36–38; 12,1–2).
Понедельник
(Ис. 4, 2–5,7; Быт. 3, 21-4, 7; Притч. 3, 34-4, 22)
Больше всего хранимого храни сердце твое, потому что из него источники жизни (Притч. 4, 23). Поговев, исповедавшись и причастившись Святых Таин, христианин возобновляет в себе благодатные источники, открытые в нас святым крещением, которые потом столько раз были засоряемы нерадением и падениями и столько раз очищаемы покаянием. Теперь снова очищены они после последних падений.
Будем же хранить их, по крайней мере, с этого времени от засорения вновь невниманием, рассеянностью и небрежением о тех действиях, которыми поддерживается чистота и исправное течение вод их. Продолжим пощение, не дадим воли чувствам, не прекратим усердных молитв и слез, не забудем дел любви, взыщем слышания слова Божия, более же всего да беседуем с Господом, Который в нас, и этой беседой да поддерживаем в себе страх Божий и ревность к богоугождению, в которых, собственно, источник нашей жизни духовной.
Вторник
(Ис. 5, 7-16; Быт. 4, 8-15; Притч. 5,1-15)
И сказал Каин Господу Богу: наказание мое больше, нежели снести можно (Быт. 4, 13). Можно ли было так говорить перед лицом Бога, строгого, конечно, в правде, но и всегда готового миловать искренне кающегося? Зависть помрачила здравые понятия, преступление обдуманное ожесточило сердце, и вот Каин грубо отвечает Самому Богу: Разве я сторож брату моему? (Быт. 4, 9). Бог хочет умягчить его каменное сердце молотом строгого суда Своего, – а он не поддается и, замкнувшись в своем огрубении, предается той участи, какую изготовил себе завистью и убийством.
То дивно, что после того он жил, как и все: имел детей, устраивал семейный быт и житейские отношения держал; печать же отвержения и отчаяния все лежала на нем. Стало быть, это дело внутреннее, которое совершается в совести из сознания своих отношений к Богу, под действием тяготящих ее дел, страстей и греховных навыков. Да внемлют этому ныне в особенности! Но вместе да воскресят веру, что нет греха, побеждающего милосердие Божие, хотя на умягчение сердца, конечно, потребуются и время, и труд. Но ведь – или спасение, или погибель!
Среда
(Ис. 5, 16–25; Быт. 4, 16–26; Притч. 5,15-6, 3)
Когда Моисей и Аарон начали ходатайствовать о народе перед фараоном, чтоб он отпустил его, ответом на это было усиление работы угнетенных израильтян до того, что они подняли ропот на ходатаев своих: Вы сделали нас ненавистными в глазах фараона (Исх. 5, 21). Точь-в-точь то же испытывает душа кающегося грешника. Когда страх Божий и совесть, эти внутренние Моисей и Аарон, начнут воодушевлять душу, чтоб она поднялась наконец на ноги и стряхнула
