style="font-size:15px;"> Немало интересного было и в юности. Здесь тоже хватало счастливых моментов, хотя и переживаний было значительно больше. Именно в это время, под воздействием нахлынувших чувств многие берутся за перо, и из-под него вылетают строчки, в которых полным полно страсти и любви, но в противовес этим эмоциям сквозит явный дефицит разума.
Я и сам, если честно, начинал именно в то время. На наивно-возвышенный вопрос моей девушки:
– А ты можешь написать мне стихотворение?
Я небрежно:
– Конечно, нет проблем!
И правда, не звезду же она с неба просила достать. Но это, как я тогда думал нехитрое дело, оказалось не таким уж простым. Своё первое стихотворение, я писал почти четыре часа. И хотя в нём явственно просматривается подражание нашим классикам, мне за него и сейчас особо не стыдно.
Так почему же я, не писчая душа,
Взял в руки то перо и ту бумагу?
Быть может показать свою отвагу?..
Да, несомненно, – то отвага для меня,
Тем более, что я пишу о той,
Кого бы смог назвать своей мечтой…
Но я не назову, и потому лишь,
Давным-давно уж девушке одной,
Сказал в нее влюбленный хмурясь,
Всю жизнь готов идти за той мечтой!
Но кто же ты?
Злой или добрый гений?
Неписаный закон не давший обойти,
Что о любви напишет каждый смертный,
Влюбившийся до двадцати.
И я пишу…
Получив заслуженные комплименты, я поверил в свой поэтический дар и продолжил ваять. Но дальнейшее, я бы прокомментировал так:
Нежданно вдруг из под пера, пошла приличная мура!
Это я всё к тому, что одно или два удачных стихотворения, не являются показателем одарённости или таланта. И мне и вам, повезло, – у меня на тот момент хватило ума вовремя остановиться. Однако впоследствии я встречал многих и многих, с кем этого, к сожалению, не произошло. И вот теперь они своими изысками терзают и себя, и других, превращая бумагу из товара в макулатуру.
Тогда мы были обычными бедными студентами, мы часто бесцельно шатались своей небольшой компанией по улицам. Бывало и такое: выбирали стройную симпатяшку в короткой юбочке и строем следовали за ней на определённом расстоянии, не нагоняя, но и не отставая. Всё было просто: она направо – и мы направо, она налево – и мы налево. Обычно мы таких девушек называли лоцманами. Всё это походило на некий ритуал, так как всё это делалось чинно и молча. Почему именно так? Тогда мы об этом совершенно не думали, а вот сейчас я уже могу с лёгкостью дать оценку той самой ситуации:
Иду по городу,
А впереди такая прелесть —
Аж сводит челюсть!
Аж сводит челюсть!
Действительно, какие уж там при сведённой-то челюсти могут быть разговоры? Больше из того времени запомнились мечты, грёзы и даже эротические сны, которые очень мешали жить, в смысле учится.
Ну их к черту, эти грезы, —
У меня от них лишь слезы:
Одеяло и подушка,
Рядом мягкая подружка
И пружинящий
