к Богдану.
Жилье, которое снимал Богдан, находилось в районе ГРЭС на болотистой местности. Внутри участка, огороженного старыми и серыми досками, располагались два дома, в одном из которых жил Богдан. Тут же находился обветшалый гараж-засыпушка, в глубине двора – свинарник и туалет.
Богдан колдовал над импровизированным мангалом из кирпичей, шашлыки были почти готовы. Увидев оперативников, он расплылся в улыбке:
– Вот, у хозяина разжился свежим мясом, вчера он забил кабанчика. А где шеф?
– Он остался работать, начальник приказал, – ответил ему Лапин. – Мы у тебя долго не задержимся, тоже работать надо.
– Плохо, – огорчился Богдан. – Григория Алексеича хотел попотчевать. Ну и ладно, шашлыки поспели, пойдем в дом.
В маленьком домике один уголок был приспособлен под кухню, она была совмещена с комнатенкой, посередине которой стоял круглый стол. Все расположились за столом, Богдан наклонился и достал пластмассовую флягу.
– Самогон! – торжественно произнес он, водружая флягу в центр стола. – Тут неподалеку гонят, мне подешевле продают. Качество отменное, не хуже, чем у нас на Украине.
Первый тост поднял Лапин, поздравив Богдана с днем рождения. Самогон оказался действительно хорош: неразбодяженный, крепкий, гораздо крепче обычной водки. После третьей рюмки Кириллов, обычно быстрее всех пьянеющий, встал со стола и направился к выходу.
– Ребята, извините, я в туалет, – проговорил он немного заплетающимся языком, больше всего желая вырваться из прокуренного душного помещения, подышать свежим воздухом и малость отрезветь от чрезмерно сердитой до градусов самогонки.
На улице уже смеркалось, стоял теплый летний вечер, кругом звенящая тишина. Кириллов по дощатому тротуару шагал в сторону туалета, размышляя про себя: «Все, хватит, пойло слишком крепкое, так и опьянеть недолго, а ночью работать. Еще рюмочку – и хватит!»
Путь в отхожее место лежал мимо загона для свиней, сколоченного из жердей. Двигаясь вдоль него, Кириллов заметил нечто такое, что привело его в замешательство. На верхней жердине висела старая замызганная клеенка ярко-бирюзового цвета с рисунком всевозможной кухонной посуды. Оперативник вмиг протрезвел, его окатило холодным потом, по спине пробежали мурашки. Резко обернувшись и убедившись, что за ним никто не наблюдает, он осторожно подошел к клеенке и прощупал ее – она оказалась идентична той, что была найдена вместе с трупом. Присмотревшись, Кириллов заметил оборванный край. «Это половина той клеенки, которой было укрыто тело Олеси! – лихорадочно думал он. – Богдан – убийца! Белая „Волга“! Странное поведение на месте обнаружения трупа!.. Как сразу не догадались?!»
Кириллов стянул клеенку с загона, свернул в рулон, пересек двор и тихо вышел за ворота. Поискав кругом глазами, он обратил внимание на лежавшую вдоль дорожки металлическую трубу большого диаметра –
