руки к груди Гхолала, но растерянно замерла. – Почему… ты голый?
Гхолал мрачно усмехнулся.
– Как? – к Черрленн подлетел, не касаясь, пола, Тайгив. – Как???
– О чем спрашиваешь? – взглянула на него девушка.
Тайгив посмотрел ей в глаза и совершенно точно понял, что сейчас Черрленн соврет. Готов был поклясться чем угодно, что от девушки услышит ложь.
– Как ты выбралась из огня? – начав говорить быстро, в конце Тайгив словно захлебнулся словами. Он неотрывно смотрел в глаза девушки, которую считал погибшей, своими глазами видел, как ее завалило горящими обломками сарая. Что-то спросил кто-то рядом, Тайгив не слушал, сконцентрировавшись лишь на Черрленн: ждал сигнала, предшествующего лжи.
– Прежде, чем сарай рухнул, – произнесла девушка, ни на миг, не отведя взгляда, – к несчастью, отца не смогла вытащить…
Тайгив схватился за голову, попятился. Что он слышит – после того, что видел…
* * * * *
Черрленн сидела над телом отца.
Рассвет уже разгорелся, лучи солнца грели все – все, кроме людских душ. В воздухе не витало чистого утреннего ощущения прохлады, лишь запах гари и боль окружали единственных выживших после страшной ночи. Ночи, когда природа, жестокая и непредсказуемая, принесла в жертву своим детям людей.
Солнечные лучи коснулись измученного лица девушки, ее влажная кожа засверкала, словно посыпанная алмазами. Ее ладонь нежно гладила отца – по волосам, холодным, слипшимся от крови; по обожженной, забрызганной красными каплями щеке. Уцелевший глаз, побелевший и как будто ненастоящий, смотрел вверх – в небо, куда отправилась душа…
До восхода солнца Гхолал с Тайгивом ушли, соврав, что поищут выживших. На самом деле искали одежду Гхолалу, который бесцеремонно переворачивал скрюченные в предсмертной судороге трупы, глядел в изуродованные лица тех, у кого они сохранились. Если друзьям, кого знал не один год, и мог сказать правду, то даже попытаться объяснить это Черрленн у Тайгива язык не повернулся. Он знал, что услышит ругань и крик, будет проклят за неуважение к мертвым, что погибли за них, неблагодарных эгоистов, возможно, получит пощечину или удар в пах. Скорее всего, просто не хотел причинять еще одну боль девушке, потерявшей не только отца, но и всех, с кем жила.
Жуткие поиски подарили Гхолалу штаны с одного мертвеца, тяжелые сапоги на два размера больше – с другого. На голые плечи сначала накинул кровавую рубаху, распоротую на спине – потом передумал и надел некое подобие куртки из плотной ткани. На обратном пути еще трижды менял обувь, пока, разозлившись, не перемотал огромные сапоги веревкой, чтобы не сваливались.
По возвращению увидели Черрленн, вытаскивающую из дома тело отца. В двух шагах от нее – Заавх и Смихн, наблюдающие за ней и о чем-то негромко переговариваясь. Черрленн оттащила Вопгнара на более-менее чистое место, села рядом. Вскоре появились девушки, ведомые Ферьной – присоединились к Заавху со Смихном.
