его по утрам в столовой и говорить «Доброе утро, Петруша». И подставлять щёку для поцелуя. Но, когда это повторялось изо дня в день, одно и то же – вторую неделю, потом третью! Это становилось просто невыносимо! Я ежедневно молила господа о том, чтобы маменька поскорей поправилась, и я смогла бы вернуться домой, и жить своей прежней жизнью. Знаешь, Настя, я твёрдо решила – на за что на свете замуж не пойду! Скука смертная!
апартаменты принцессы Анны Леопольдовны
Аня отложила в сторону вышивание и неожиданно пожаловалась Юлии:
– Как же мне наскучили эти прогулки под пристальными взглядами придворных, где я всё время должна думать о том, как я выгляжу и что говорю! И где постоянно целая свита фрейлин во главе с мадам Адеракс дышит мне в затылок и ловит каждое сказанное слово. И я вынуждена говорить с Морицем о погоде и о всякой прочей ерунде. В то время, как мне хочется говорить совсем о другом! Я так измучилась! Моё сердце просто изнывает от тоски… Скажи, Юлия, ты поможешь мне?
– Я всегда готова тебе помочь. Но как?
– Я напишу Морицу записку. Надо придумать, как её передать.
– Мы уже однажды решали с тобой этот вопрос. Тогда нам под руку подвернулся кадет Голицын. Сейчас его нет. И, кажется, иных вариантов – тоже.
– Кстати, о Голицыне! – вспомнила Аня, – Ты что-то давно ничего о нём не говоришь.
– Потому что я не хочу о нём говорить, – предупредила Юлия.
– Ты сердита на него?
– Скорее, на саму себя.
Анна изобразила надменность:
– Мне показалось. Или у тебя от меня секреты?
Юлия повела плечами:
– Никаких секретов. Я сердита на себя за то, что Голицын занимает слишком много места в моих мыслях. И стараюсь отучить себя от этого.
– А у меня в последнее время такое впечатление, что ты мне что-то недоговариваешь.
И Анна скрестила руки на груди, бросив в подругу испытующий взгляд. Юлия сделала над собой усилие, изобразив искренность:
– Тебе показалось, – заверила она, – Может, отложим разговор о Голицыне. И поговорим о Линаре. Если мадам Адеракс вновь будет столь любезна, что согласится погулять по дальним дорожкам, то передать Линару записку тебе не составит труда.
– К сожалению, мадам Адеракс больше не окажет такой любезности.
– Жаль, – пожала плечами Юлия, – Что ж, тогда я могу передать записку. Пока мы будем гулять, я придержу её в рукаве. А при прощании, осторожно переложу за отворот на рукаве Линара.
Аня поразмыслила:
– Пожалуй, так и сделаем.
– Осталось лишь написать записку.
– Я уже написала, – сообщила она, усаживаясь в кресло и раскрывая книгу.
Юлия подождала. И, видя, что принцесса не намерена посвящать её в подробности, была несказанно удивлена:
– И ты
