«Эхнатон». Она переслала и фото.
– Ведьма, – сказал Артём, – а она откуда взяла?
Пока он думал, говорить об этом Котику или нет, тот, перегнувшись, будто за зажигалкой, посмотрел картинку.
– Ну, – безлично произнес он.
– Мистика какая-то, – сказал Артём, – все равно, ты мне не поверишь. Хочешь, засади, хочешь, оштрафуй – делай, что хочешь, но я не знаю, что тебе сказать.
К его удивлению, Котик не стал настырничать. Допил пиво, похлопал саксофонисту, бросил какую-то незначительную реплику по поводу «Поплавка», где уже собираются не эстеты, а чёрт-те кто и сказал, что ему пора. Даже не предупредил, чтобы Артём позвонил, если что надумает. Это было особенно плохо. Они сухо простились.
Артём заехал на базар, купил веник, отправился в цветочный магазин и попросил упаковать «букет» так, чтобы содержимое стало понятно только после того, как снимут обертки. Взял в супермаркете кучу разных орешков, сухофруктов, отличное гранатовое вино и отправился к Аде.
Выражение ее лица при виде шикарно упакованного букета – Артём никогда не дарил цветы – из индифферентного стало удивленным. Правда, с плохо скрываемой радостью, за которой читалось: «Я сломала его». Приняв пакет, она отправилась на кухню. Артём занял место у окна, понимая, что в этом случае прагматичная Ада вряд ли швырнет в него что-то тяжелое, способное разбить стекло. Но она опять обманула его ожидания. Вошла с подносом, на котором были вазочки со всякой принесенной им дребеденью, вино, бокалы и ваза с веником. Веник, кстати, смотрелся в букете неплохо. Расставила все на столе. Он разлил вино, она попросила включить музыку. Выпили. Заговорили о пустяках. Артём почувствовал, что ему не по себе. Случайно поймал взгляд Ады – ухмыляющийся. Она поставила на стол старинный потрясающей работы графинчик и усмехнулась уже открыто.
– Отравила, – понял он и, собрав последние силы, двинулся к выходу.
– На кушетку, – услышал он и вырубился.
Мальчик заглянул в комнату и увидел на кушетке маму. Рядом стоял какой-то дядька и что-то над ней делал. Никогда! Никогда мальчик не видел на ее лице такого выражения блаженства. А он ведь всегда старался угодить ей! Он так старался, но она всегда оставалась печальной, изредка улыбаясь так, словно это причиняло ей боль. И вдруг какой-то гнусный дядька, и эта его поза над ней и… испуг в глазах мамы, когда она поймала взгляд сына и… дядька, обернувшийся, чтобы увидеть, что ее так напугало. Если бы дядька не обернулся, может, все не было бы так ужасно. Может, не произнеси он: «Не бойся!», все кончилось бы иначе. Но он обернулся и сказал эти слова, потом его отшвырнуло к стене, что-то хрустнуло в шее и…
Артём открыл глаза, когда сердце готово было вырваться через его хрипящий рот. Он сжал губы, усилием воли загоняя его обратно, смахнул пот с глаз и увидел ведьму. Впервые в жизни в ее глазах читался страх.
– Боишься? –
