все прошло? – поинтересовался хозяин.
– А, – отмахнулся хирург. – Пока рано судить… но, похоже, у нас кое-что есть… правда, Дима?
– Что? – удивился я.
– Да ладно тебе, Димон, – улыбнулся Палыч. – Ты же не хочешь сказать, что эти господа перерыли всю гостиницу только ради нескольких десятков тысяч баксов?
– Вообще-то – около двух сотен тысяч баксов, – поправил я.
– Да не важно, – махнул замполит. – Все равно это не та сумма, ради которой… постой, а ты, вообще, слышал что-нибудь про Николаса Буте?
– Про кого? – переспросил я.
– Николас Буте, он же – Николай Баранов, бывший полковник Четвертого Управления ГРУ, – пояснил Листьев. – На заре эпохи демократических преобразований он, вместе с еще парой-тройкой десятков человек, покинули вооруженные силы и занялись торговлей.
– И торговали, надо полагать, не швейными машинками? – догадался я.
– В основном как раз ими, с 7,62-миллиметровыми иглами. Стиральными машинками с вертикальным взлетом-посадкой, кассетными кофеварками и глубоководными кипятильниками… примерно пять-семь лет назад господин товарищ Баранов пропал, предположительно – в Намибии, – произнес Торопов.
– По-идее, бабла у него должно было быть немеряно. Только никто ничего не нашел… ни счетов, ни недвижимости, ни даже маленького-маленького золотого зубика… – продолжил Листьев.
– То есть вы считаете, что те ребята искали как раз то бабло? – подытожил я.
– Ну, не само бабло… скорее – ключ, с помощью которого можно узнать, где это самое бабло спрятано.
– А его там… ну, бабла этого – много? – осведомился я.
– Ну если у Григорьева – человека, далеко не первого в организации… но, правда, и не последнего – спустя столько лет осталось две сотни убитых енотов – то можешь представить.
– Не могу!
– Миллионы! А то и миллиарды!
Мы все надолго замолчали. Лишь потрескивали дрова в камине, да стучал в стекло дождь.
– Не томи уже, сынок, – не стерпел замполит. – Показывай.
Я расстегнул куртку, и оба Стечкиных не преминули этим воспользоваться, вывалившись на пол с ужасающим лязгом. Поколебавшись с секунду, я снял с шеи планшетку, и положил ее на стол.
Хирург открыл сумку, и достал из нее два предмета: толстую тетрадь и пухлый пакет.
– Первым делом предлагаю посмотреть тетрадь, – развел руками доктор.
Мы с Тороповым с любопытством смотрели через его плечо. На первой странице было выведено каллиграфическим подчерком «Григорьев А. А.», а ниже – нарисованы перекрещенные серп и молот, обрамленные пшеничным венком, с пятиконечными звездами и прочей атрибутикой, свойственной военному человеку.
– Отсюда много не выжмешь, – сказал Олег Павлович.
На следующих
