Илья Сергеевич, но в отличие от Алисы, мне за откровенность не доплачивают.
– А если я доплачу, ты расскажешь Алисе?
– Если доплатите, могу даже научить.
– Я не собираюсь в этом участвовать, – Алиса решительно отодвигается от стола и встаёт. – Отдайте мне мои вещи. Пожалуйста. Я не могу расхаживать по чужому дому без белья и в халате. Меня не так воспитывали.
Встаю и иду к ней. Она слабеет и теряется на глазах, мякнет с каждым моим шагом.
– Я знаю, как тебя воспитывали. Отец-военный. Дисциплина, скромность, чистые идеалы, – подхожу вплотную. Трогаю её подбородок, заставляя поднять на меня лицо. – Мать – учительница русского и литературы. Сама поднимала дочь на ноги после того, как умер муж. Лепила из тебя тургеневскую барышню, учила быть терпеливой и отзывчивой, честной. А затем маленькая Алиса взбунтовалась. И выбрала противоположную стратегию. Так вот, – глажу кончиками пальцев её щёки, лоб, губы. Всё больше поражаясь, как эти черты напоминают мне лицо другой женщины. – Я изломаю их обе. Только так я смогу добраться до тебя настоящей. И вот когда доберусь – изломаю уже тебя. И буду наслаждаться хрустом каждой косточки скелета твоих убеждений. Потому что каждый твой надлом – срыв одной моей цепи. Я освобожусь только тогда, когда от тебя ничего не останется.
Она смотрит на меня влажными глазами. Смотрит и шепчет:
– За что Вы меня так ненавидите?
И я словно прихожу в себя. Я же сейчас не с ней разговаривал. Я же её ломать не хочу. Не хочу. А делаю.
Глава 13
– Сядь ко мне.
Он широко раздвинул ноги, предлагая мне расположиться на его бедре.
Я несмело протискиваюсь между Ильёй и столом, присаживаюсь как на массивную скамейку. Даже через толстенный махровый халат, через его джинсы ощущаю, какие мощные мышцы подо мной.
– Влада дала мне ссылку. Сказала, что одежду привезут через восемь часов. Так что, – он смотрит на наручные часы, – если быстро управимся, то уже утром у тебя будут новые вещи.
Рабочий стол ноутбука с гигантским экраном загорается голубым. Шаблонная заставка с окошком. Скудное количество иконок. Никаких папок, которые скажут об интересах хозяина хоть что-то.
Илья водит пальцем по тачпаду. Обручального кольца нет. Но я своими глазами видела.
Мысль о том, что я сплю с женатым человеком, расстраивает меня сильнее, чем необходимость ему подчиняться. Одно дело – преодолевать себя. Осуждать за то, что преодолеть не могу, и за определённые ощущения. Но совсем другое – вместе с ним обманывать какую-то другую женщину. Она где-то здесь? В этом доме?
На сердце словно давит пыльным мешком, с сочащейся из него грязью в меня проникает отвращение к Илье и к самой себе. То есть он идёт к ней, надевает кольцо. Обнимает её? Целует? Трогает её после того, как трогал меня? И сегодня ночью он будет заниматься с ней любовью после того, как трахал меня? А если она догадывается? Как
