нет пока. Все в деревне воюю.
– А чего к нам? Леня объяснил.
– Сейчас разыщем книги происшествий. Когда эта драка была?
– Два года назад.
– На ключ. Мой кабинет седьмой. Иди, а я книги принесу. И они погрузились в море квартирных склок, драк, наездов, краж.
Каждый день был аккуратно занесен в книгу происшествий. Разные люди заполняли эти страницы. Это была печальная книга. В ней собиралось все невидимое другим, изнанка жизни огромного куска одного из центральных районов Москвы. И не было дня, чтобы очередной дежурный не занес сюда новое происшествие.
Раньше Лене как-то не приходилось сталкиваться с этой сферой работы милиции. После окончания школы милиции он сразу попал в ГУВД Мособлисполкома и, как говорили его коллеги, «на земле» не работал.
Конечно, он знал о существовании этих книг и даже заглядывал в них, приезжая в те районы, которые курировал. Но так плотно, так надолго он никогда не погружался в обыденность милицейской службы.
Через час они с Сергеем сделали перерыв. Закурили.
– Может, в «Молодежное» сходим поедим? – как гостеприимный хозяин спросил Проханов.
– Давай еще посмотрим.
– Давай, время у нас есть.
Сергей раскрыл новую книгу, перевернул страницу и сказал радостно:
– Как говорят нынче, с тебя соковый коктейль.
– Нашел?
– Вроде. Значит, Бурмин и Чернов?
– Да.
– Вот смотри.
Аккуратным почерком было написано, что такого-то числа в такое-то время дежурная группа доставила таких-то граждан за драку у ресторана «София».
Разобравшись, они выяснили, что Алексей Семенович Бобаков, Евгений Петрович Федоров и Илья Дарханович Нурамбеков напали на гражданина Бурмина Игоря Александровича.
– Ты этих людей знаешь? – спросил Леня.
– Бобакова Лешку по кличке Бобак у нас знают все. Вреднейший тип. Освободился, нигде не работает, связан с ворьем.
– За что сидел?
– За квартирную кражу. Да что тут разговаривать, пошли, он рядом живет. Ты мне так и не сказал, почему его ищешь?
– По подозрению в убийстве.
Сережа присвистнул, открыл сейф, вынул пистолет и сунул его в карман.
– Зачем? У меня есть оружие.
– Ты, Леня, этого Бобака плохо знаешь. Псих. Если пьяный, всего ожидать можно.
Дом, где проживал Бобаков, был действительно в десяти минутах ходьбы от отделения. Они шли по залитой солнцем улице Готвальда, по-субботнему пустой и поэтому кажущейся особенно тихой. Машин не было, и ощутимее стали звуки города: обрывки музыки, доносящейся из окон, приглушенный расстоянием шум Новослободской, детские голоса из сквера.
Вместо вывески «Бар «Ритм» висела другая: «Десертный бар».
– Видишь, – сказал Сережа, – ликвидирована самая горячая точка района.
– А я сюда раза два заходил, все было очень пристойно.
