тяжело. В такие минуты на память невольно приходили слова Чехова: «Ненавижу насилие во всех его формах!» Да, у меня ещё и глаза толком прорезаться не успели, а уж сколько несправедливости, грубых окриков пришлось вынести – я бы назвал всё это горькими слезами, которые носил в себе и которые жгли меня изнутри… И если бы только в те годы!..» [Еникеев, 1998: 415–416]. Таким образом, в отличие от многих своих современников, над сознанием которых довлели каноны социалистического реализма, А. Еники отстаивает принцип свободы творчества и независимости художника от каких бы то ни было идеологических предписаний и эстетических догм.
Этим во многом объясняется трудный путь писателя в литературе. Несмотря на то, что А. Еники удалось опубликовать несколько ранних произведений (первый рассказ «Озын көй тыңлаганда» («Слушая протяжную песню») вышел в журнале «Безнең юл» («Наш путь») в 1926 г.[9], отдельной книгой была издана повесть «Дус кеше» («Друг») в 1929 г.), он в течение длительного времени был практически неизвестен широкой читательской аудитории. По словам самого писателя, «писал мало, печатался редко» [Еникеев, 1998: 386] («Бик аз язам, дөньяга аз чыгам» [Еники, 2000, 4: 422]). Молчание А. Еники в 1930-х гг. историк Р. Салихов объясняет следующим образом: «…его очень тревожила и пугала нездоровая моральная обстановка, существовавшая тогда в среде татарской творческой интеллигенции. Разгул вульгарного социологизма, агрессивные выходки «пролеткультовцев», нападки на деятелей культуры с дореволюционной биографией, нигилистическое отношение к классике не могли оставить равнодушным человека, преклонявшегося перед личностями и наследием Г. Тукая и Ф. Амирхана, мечтавшего о литературном братстве и свободном творчестве. <…>…в послевоенные годы, когда всем уже стало ясно, что в татарской прозе появилось новое, самобытное имя, популярному писателю всё так же было трудно публиковать свои сочинения. Мешало его равнодушие к актуальным темам, излишняя эмоциональность и психологизм» [Салихов, 2004].
А. Еники вспоминает, что Татарское книжное издательство решило выпустить отдельной книгой его фронтовые рассказы, но из сборника был исключён рассказ «Ялгыз каз» («Одинокая гусыня»): «Менә шуның сигнальные килгәч кенә, минем үземә әйтеп тә тормыйча, әлеге «Ялгыз каз» хикәясен китаптан чыгарып ташлаганнар. Мин, белеп алгач та, нәшрият редакторларына йөгереп бардым: «Нигә, ни өчен?» «Ярамый», – диләр. «Ни өчен ярамый?» «Ярамый, вәссәлам!» – аңлатып тору да юк… Китапның редакторыннан сорагач, ул да төшереп калдыру ягында, хикәя идея ягыннан тотрыксыз, имеш!.. Ходаем, ни дигән сүз бу?! Шуннан соң мин тиз генә Союз идарәсенә гариза язып бирдем, – әлбәттә, яклауларына бик нык ышанып… Күпмедер вакыттан соң, берничә кеше җыелып, миннән башка гына гаризаны караганнар… Нәтиҗәсен миңа мөхтәрәм бер язучы әйтте: «Хикәягезне китаптан чыгарып ташлап бик дөрес эшләгәннәр!» – диде ул, хәтта тавышын да калынайта төшеп… (Ачуы килгәндә аның шулай тавышын калынайтып, һәр сүзенә басым ясап әйтә
Со слов А. Еники, он прочитал своё первое произведение на заседании кружка молодых татарских писателей. Присутствовавший на собрании редактор журнала «Безнең юл» Гумер Гали попросил у А. Еники его рукопись и через некоторое время опубликовал её в сокращённом варианте в одном номере со статьями Г. Ибрагимова и Г. Сагди, стихами Х. Такташа, А. Кутуя и Х. Туфана и др.
