из ниоткуда появлялись стол, стулья, льняные скатерти, тарелки, бокалы, серебро. Нашей небольшой группке предлагались все мыслимые холодные блюда. По непонятной нам причине Киньи чаще всего выбирал для пикника места у дороги. В тот пасхальный день наша лужайка для пикника была ужасно загромождена каретами и запыленными автомобилями – они тогда только появились. Киньи был счастлив большей частью потому, что считал – там ему удавалось сохранить инкогнито. Когда к нему обращались под вымышленным именем (под которым он обычно путешествовал), он с видимым удовольствием отвечал своим низким голосом, который нельзя было не узнать».
Весной 1910 года погода на берегу Бискайского залива была капризней, чем обычно; 14 марта, после необычно холодного уик-энда, Эдуард подхватил кашель, быстро переросший в бронхит. Личный врач короля сэр Джеймс Рейд прописал больному постельный режим. «Между нами говоря[11], я несколько обеспокоена и вызвала сиделку», – пишет Алиса одному из самых близких друзей короля. Словно бы движимый смутными мрачными предчувствиями, Берти, поправившись, вопреки обыкновению продлил свое пребывание во Франции до конца апреля. Двадцать шестого апреля, перед отъездом, король долго в одиночестве простоял, глядя на море, на террасе своих апартаментов. «Как грустно мне покидать Биарриц! – несколько раз прошептал он. – Но, может быть, это к лучшему».
Привязавшийся к нему с той поры хронический бронхит после выходных дней, проведенных в замке «Сэндрингхэм» в дождливую и ветреную погоду, дал знать о себе острым приступом. По возвращении короля в Лондон необычайно встревоженная г-жа Кеппель по нескольку раз в день навещала в Букингемском дворце своего возлюбленного. А король, слабея с каждым днем от приступов кашля, который ничем не удавалось унять, отказывался от постельного режима. Все при дворе отметили, как возрастало беспокойство молодой женщины, по мере того как ухудшалось состояние здоровья монарха. Четвертого мая любовники вдвоем отужинали и уселись играть в бридж в китайском салоне дворца. Не обращая внимания на просьбы Алисы, Эдуард продолжал глубокими затяжками курить свои любимые сигареты. Следует сказать, что после получения тревожного письма от старшего сына королева поспешно прервала свой круиз по Средиземному морю и 5 мая вернулась в Англию. В тот день в первом официальном медицинском бюллетене британцам сообщили, что состояние здоровье монарха «вызывает опасения». Утром следующего дня его состояние было расценено как «тяжелое», а спустя шесть часов – уже как «критическое».
Александра велела пригласить всех близких друзей короля, чтобы те могли с ним проститься, но не торопилась допустить Алису к изголовью умирающего супруга. «На улицах все тротуары были заполнены толпой, во всех направлениях сновали продавцы газет и выкрикивали самые последние новости относительно болезни Киньи, – вспоминает Соня – А дома все от страха будто потеряли дар речи, и впервые в жизни я побоялась
В письме написано по-французски.
