для меня игре я изображаю какую-то фигуру. И кто на меня поставил – неясно. И что больше ничего ему сообщить не могу.
Костя понимающе кивнул:
– Я чувствовал, что на меня выйдут. Даже подстраховался, предупредил Нину, думал, начнут расспрашивать ее о тебе, чтоб не говорила, с кем ты знаком. Да они, видишь, и сами раскопали. Скоты! Так обращаться с офицером, – Костя скрипнул зубами.
И молчал до самого дома.
Я отдал ему сумку Нины, зная, что после этого уже никогда не смогу сделать первый шаг к примирению. Когда ее вещи были у меня, мы находились в состоянии поссорившихся – с кем не бывает. Но теперь она ушла навсегда.
Мы странно встретились и странно разошлись.
После того, как Нина пересела от меня на именинах Костиной жены (останься она, я не познакомился бы с Ольгой), мы встретились ровно через два года и снова на именинах Костиной супруги. Ольга по какой-то причине не пришла – появись она, и наши пути с Ниной, может, никогда бы не пересеклись.
Нину старанием Кости и его жены опять посадили со мной, мне ничего не оставалось, как положить ей руку на колено и слегка пожать. Нежное создание не онемело, не одеревенело, а посмотрело на меня долгим изучающим и в то же время снисходительным взглядом, словно говорило: «Ну что с тобой поделаешь, нравится тебе трогать мое колено, трогай». Потом на лице Нины появилась легкая улыбка, и она прошептала:
– Вы не изменились.
Не знаю, что она имела в виду, мою физиономию или привычки. Я легонько провел ладонью по ее ноге, от колена вверх, и убрал руку:
– О вас этого не скажешь. Я говорю не о внешнем виде, вы по-прежнему прекрасны.
– Спасибо! Папа сказал, вы отличный журналист и у вас большое будущее.
Вот так с первых минут к нам, пусть и заочно, присоединился ее отец и был с нами до самого разрыва отношений.
Костя подмигивал мне весь вечер, он и его супруга не одобряли мою связь с Ольгой, считая, что мне пора остепениться, жениться и лучшей парой для меня, конечно, же является Нина. Разговоры эти велись уже два года, но так как я о женитьбе не думал (единственный раз я задумался об этом, встретив Ольгу), о чем и заявлял, Нину от меня держали подальше. Она была дальней родней Костиной супруги, и та пеклась о ее девственности, что было излишне. Нина серьезно подходила к жизни, к тому же и шагу не делала без папиного благословения.
Подталкиваемый Костей, я пошел провожать Нину. И предложил зайти ко мне, выпить кофе и поболтать. Мама уже уехала к сестре, и я жил один.
– Но я вас почти не знаю, – Нина с удивлением посмотрела на меня – как я, мол, не понимаю таких простых правил приличия, нельзя девушке в первый же вечер идти на дом к мужчине. Вот что я прочитал в ее взгляде.
– Мы знакомы уже два года, достаточный срок, чтоб отбросить все формальности, этикеты, – сделал я попытку переубедить ее. Но безрезультатно. В тот вечер мы даже не поцеловались, Нина держалась так, словно делала одолжение, позволив проводить себя. И возле ее подъезда
