style="font-size:15px;"> Сапёр вздохнул:
– Пойду-ка я найду нашего сержанта.
– Хорошая мысль, – одобрил Флакон.
– Ты бы выпускал Союз иногда погулять, – заметил Спрут. – Ножки размять. Мазок и Может нашли себе нового скорпиона – никогда таких не видел. И требуют реванша.
– Скорпионы не могут «размять» ножки, – возразил Флакон.
– Это я фигурально.
– А-а.
– Ладно, – буркнул Спрут и пошёл прочь.
Улыбка умудрилась снять всю кожуру с плода одним цельным куском, который навесом бросила в сторону Корика. Тот смотрел себе под ноги и подпрыгнул на месте, заметив краем глаза движение.
Девушка фыркнула:
– Это тебе. Можешь добавить в свою коллекцию амулетов.
Сэтиец-полукровка отложил карибрал и медленно поднялся, затем поморщился и бросил на Флакона гневный взгляд:
– Я думал, ты её исцелил!
– Верно думал. Но ныть всё равно будет.
– «Ныть»? Да я еле стою.
– Потом полегчает.
– Она ведь побежит, – заметил Битум. – Забавно будет смотреть, как ты за ней ковыляешь, Корик.
Здоровяк сдался.
– Я человек терпеливый, – заявил он, усаживаясь обратно.
– О-о-о, – протянула Улыбка, – я вся уже взопрела от нетерпения.
Флакон поднялся на ноги.
– Пойду прогуляюсь, – сообщил он. – Не убивайте никого, пока не вернусь.
– Как раз, – заметил Битум, – если кого-то убьют, от твоего целительства будет мало толку.
– Я не про целительство. Посмотреть же хочется.
Они выехали на север, чтобы скрыться из виду разбившей лагерь армии, перевалили невысокую гряду холмов и очутились на плоской, пыльной равнине. В двух сотнях шагов вдали виднелся низкий бугорок, украшенный тремя гульдиндхами. Оказавшись в тени широких, плотных листьев, они принялись распаковывать припасы, в том числе – кувшин алчбинского эля, который неизвестно как сумел раздобыть Скрипач, – а затем уселись ждать прибытия Высшего мага.
Калам заметил, что прежняя непоколебимая весёлость Скрипача ослабла. Больше седины в рыжеватой бороде, некая отрешённость во взгляде бледно-голубых глаз. Нечего скрывать, с тех пор, как всю славу имперского возмездия умыкнули у них из-под носа в ночь перед решающей битвой, в Четырнадцатой армии было полно обиженных, озлобленных солдат, да и долгий тяжёлый марш сказывался. Всем этим можно было бы объяснить состояние Скрипача, но Калама так просто не проведёшь.
Что бы там ни пелось в таннойской песне, Вал и остальные были мертвы. Стали призраками в ином мире. Впрочем, Быстрый Бен рассказал им, что официальные рапорты были не совсем точны. Молоток, Хватка, Мураш, Дымка, Штырь, Перл… они выжили и теперь нежились на перинках в Даруджистане. Вместе с капитаном, Ганосом Параном. Добрые вести, и они помогли. Но самую малость.
Скрипач и Вал были близки, как братья. Вместе их было не остановить. Вдвоём они выдумывали такое… чаще опасное, чем забавное.
