знаменитостью порой полезно, подумал Джонс. Вряд ли какой-то другой любитель наводить справки мог рассчитывать на столь радушный прием и надеяться, что люди с вниманием отнесутся к его капризам. Несколько минут он просидел со стариком, обсуждая последний международный матч по крикету, пока дочь не вернулась с книгой.
– Думаю, это он, – сказала дочь, протянув журнал отцу.
У доктора ушло немало времени, чтобы найти нужные Джонсу сведения, потому что он постоянно наталкивался на знакомые фамилии, которые вызывали в его памяти разные интересные случаи: рождения, смерти, необычные болезни и чудесные выздоровления, – и считал своим долгом посвятить в них своего гостя.
Наконец доктор добрался до Констанции Миддлтон.
– Заражение крови. Да, да, я помню. Грустная история. Я бы даже сказал – безобразная. Здоровый младенец, и вдруг – совершенно необъяснимая небрежность со стороны сиделки. Наверное, она была очень расстроена, но и я тоже! Все произошло буквально на ровном месте. Не возникло ни малейших осложнений. А потом из-за чьей-то глупой халатности молодая мать подхватила родильную горячку. Возмутительно. Просто возмутительно.
Он с досадой пощелкал языком, словно безвременная кончина Констанции Миддлтон вызывала у него столько же сочувствия, сколько раздражения и гнева.
– Вы правы, – кивнул Джонс. – А когда… заболел ее муж? Вы можете об этом рассказать? Мы должны установить идентичность, – добавил он, надеясь, что эта туманная формулировка поможет ему объяснить свою настойчивость.
– Ах, да, ее муж. Это было довольно странно. Меня вызвала одна из служанок, кажется, ее звали Пайк, – кстати, именно она ухаживала за миссис Миддлтон, поэтому от нее вполне можно было ожидать еще какой-нибудь чудовищной безалаберности вроде той, что привела к родильной горячке… Нет, теперь, конечно, поздно об этом говорить. В общем, меня вызвали в ее дом к больному, который, скажем так, явно нуждался в операции. Тогда я послал в соседний город… как он там называется?
– Стаухолл, – ответил Джонс.
– Да, верно. Так вот, из города приехал хирург, доктор Литтл. Нечего было и думать о том, чтобы везти мужчину в больницу, поэтому меня поразило, когда… Впрочем, неважно. Короче говоря, я не особенно удивился, что он умер. Тяжелый случай ущемленной грыжи и, как следствие, острый перитонит. Но вот что странно – когда я навестил его в следующий раз, он исчез.
– Как? – воскликнул писатель.
– Бесследно. Мы искали его повсюду и нашли – где бы вы думали?
– Понятия не имею, – ответил сильно взволнованный Джонс.
– В Неот-Хаусе. Это был вовсе не Пайк, а Миддлтон, оказавшийся в доме Пайков. Как вам это нравится?
– Миддлтон… А у него… у него были обычные симптомы? – спросил Джонс, проклиная себя за незнание медицинских терминов.
– Обычные? Черт возьми, да у него были все возможные симптомы! Тошнота, рвота, дрожь в конечностях, сильная боль, быстрое и неровное дыхание, колени, воткнувшиеся чуть ли не в подбородок, высокая температура
