не в состоянии купить себе шубу, не имея со своей стороны средства, кроме школьной стипендии, покорнейше прошу Вас, Ваше Высокородие, отпустить мне шубу. У меня нет собственной шубы, пока на время ношу шубу Аммосова Максима, – но на чужое добро надеяться нельзя, он возьмет, когда ему захочется. И потому надеюсь, что Педагогический Совет войдет в мое положение и поддержит мою просьбу. К сему Платон Слепцов. 1915 г. 7 декабря». На прошении стоит виза: «На шубу 13–50».
Максим будет поддерживать своего друга: когда тот в 1917 году уедет учиться в Томск, организует в том числе и оказание финансовой помощи. Вскоре революционные события разбросают их. Перед разлукой они обменялись фотографиями, на обороте своей Платон написал такие слова: «Друг Максим! Храни сей памятник нашей дружбы и помни ты светлые дни великой революции в Якутске, когда нас порицали в уголках старики, старухи, когда нас порицала либеральная буржуазия на съездах, на митингах, а бедный народ в боязливом ожидании ждал нашего слова, чтобы сбросить вековой гнет тойонатства, чтобы братски слиться между собою для защиты своего кровного труда. Помни, как мы с тобой дружно жили два года вместе, как мы лихорадочно работали во дни революции. Твой Платон. 12 мая 1917 г.».
Юный поэт-романтик посвятил своему другу одно из первых стихотворений, написанное в деревне Казанка в Томской области во время ссылки в 1919 году, «Не все ль равно?!»[54]:
Да, только так, друзья мои!
Я не могу себе представить,
Что мой собрат, мой современник
Придет в унынье оттого,
Что предстоит ему разлука
С родимым краем навсегда.
Куда судьба ни занесет нас
И где бы ни пришлось работать
– Не все ль равно?!
Вскоре, действительно, случилась разлука с родиной и судьба разбросала верных друзей по стране. После августа 1928 года Максим Аммосов работал в аппарате ЦК партии, стал слушателем теоретического отделения Аграрного института красной профессуры. В марте 1932 года был направлен в Казахстан, работал секретарем Западно-Казахстанского, Карагандинского, Северо-Казахстанского обкомов ВКП(б), а потом направлен в Киргизию, где становится первым руководителем Киргизской ССР. Максим оказался вдали от родины, но духовная связь между ними была крепка до конца их жизней, оборвавшихся в застенках НКВД.
Земная ширь необозрима.
Хоть мы с родной землей расстались –
Не укротить наш дух могучий
И наши пламенные мысли
Вовек не погасить!
На протяжении более чем полувека, после реабилитации их имен, они навсегда рядом – когда говорят о Платоне Ойунском, вспоминают Максима Аммосова и наоборот.
Одним из самых насущных вопросов в конце XIX – начале XX века для Якутской области был вопрос подготовки учителей из числа местных жителей. Вопрос ставили много раз, начиная с 1905 года. Комиссия Общества распространения просвещения подготовила проект
Пер. А. Кафанова.
