весело Игидей. – По торговым делам попал к найманам, понравилась мне дочь одного грамотного наймана… Я и женился. В крепком иле, под его защитой, торговать спокойней, слава Богу! – перекрестился Игидей.
Тэмучин вздохнул и понятливо покачал головой.
– Крещен?
– Разумеется! А ты?
– Я поклоняюсь всем Богам. Все они сильней меня и мудрей всех нас вместе взятых!.. Так?
Игидей неопределенно пожал плечами и сказал:
– А ведь Джамуха тоже крестился!
– Джамуха? – несколько растерялся Тэмучин. – Ты встречаешь его?
– Виделись десять дней назад, перед этой войной…
Тэмучин щелкнул кончиками пальцев, обращаясь к Сюбетею:
– Сюбетей! Иди и скажи, чтоб приготовили лучшую пищу. Садись, Игидей. Да-а… Джамуха, Джамуха-а-а…
– Вот и я не пойму, Тэмучин: как случилось, что вы, два андая, встали друг против друга?
– А что говорит Джамуха?
– Молчит.
– Позволь и я помолчу. Как случилось, так и случилось! – с горечью молвил Тэмучин.
– Я ведь не из любопытных, – виновато опустил взгляд Игидей. – Но перед войной он сказал: «Каково же будет на этот раз моему несчастному андаю? Слишком малочисленны его отряды! Как бы помочь?»
– Он сказал так? – прищурился Тэмучин, не глядя на товарища детских игр.
– Именно так. Слово в слово…
– Ну что ж… И я скажу тебе, что место андая в моей душе так и осталось незанятым! – он открыл глаза, и увидел Игидей, что глаза эти стали совсем светлыми, словно сине-зеленая ткань выгорела и выцвела на солнцепеке. – Знаешь, у кого больше всех свободы на этом свете?
– Думаю, что у правителей могучих илов! – не задумываясь, ответил Игидей.
– О-о, купец, купе-е-ец! – грустно улыбнулся Тэмучин. – Свободен может быть только человек, подобный нашему предку Бодончору… Он ушел от всех, стал бродягой, не имеющим обычаев, верности данному слову, товарищей! А хан зависим: он – стрела, а тетива – воля людская, желания единоплеменников. И хорошо, если наконечник этой стрелы остр и крепок, – Тэмучин прикоснулся пальцами ко лбу. – Если нет – беда на десятилетия… Долгая беда для всех!
– Эк как! – крякнул Игидей. – Вот и Джамуха говорил… – Но замолчал, понимая неуместность слов.
В сурт вошел воин с пером в островерхой шапке, но тихонько выскользнул обратно, потому что хан не повернулся к нему.
– Задние, выйдите вперед! Передние, уйдите на-за-а-а-д! – пропел Игидей, и Тэмучин благодарно улыбнулся.
– Помнишь?
– Помню, Тэмучин…
Не стало Тайан-хана – не стало ила.
Круг раскололся надвое, потом – надесятеро, потом стала дробиться каждая частица все мельче и мельче…
Как пятна жира на поверхности воды, всплывала старая вражда, уснувшая в крови за время правления сильного хана, когда утратило значение племенное происхождение
