style="font-size:15px;"> – Нам вот-вот надо подавать на участок. А тут что ни день, прорех все прибавляется. Вот и судим-рядим, спорим, кричим… – то ли объясняя, то ли жалуясь, то ли прося какого-нибудь совета, выговорился Журба и забуксовал.
– А я к вам привела нового работника, – обернулась тетя Нюра к двери, отыскивая в сизом тумане своего протеже. Он за это время, казалось, уменьшился в росте, еще больше похудел, глядел и вовсе затравленно. Ни дать ни взять – волчонок. – Поди-ка сюда поближе. Ну, давай…
Готовый провалиться сквозь землю, Максим сделал шаг вперед, выпутываясь из тумана.
– Вот он!
– Тю-ю-у! – присвистнув, подскочил на полу Картуз-набекрень. – Я еще вчера говорил: он из детсада. Вчера был один, сегодня явился с няней! – Приплясывая на карачках, снизу вверх поглядывал на лицо «работника». – А где твоя соска? Неужели обронил?
Тетя Нюра – в одну секунду в ней проснулась дикая кошка! – взлетела на ноги и молниеносно сдернула с кудлатой головы покусившегося на ее дитя картуз. Кое-кто не удивился бы, – появись у нее острые когти и завопи она пронзительным страшным голосом.
Обидчик плюхнулся на пол.
Возможно, это поубавило пылу-жару, клокотавшего в необъятной от любви и нежности груди, инцидент разрешился словом:
– Ха, Тетеря, на этот раз ты примазался тут? – Грузно поворотилась, снова превратившись в глыбоподобную хозяйку «Го… с… н… цы». – Никодим Егорович, и на ружейный выстрел не подпускайте этого человечишку к себе!
– Он дал зарок, – объяснил Журба. – Тетерин, повтори тете Нюре свои слова.
– Я дал зарок, – покорно, но и не без тайной гордыни подтвердил «человечишко»; после чего как по писаному отбил клятву – Ни единой капельки больше! Абсолютно и бесповоротно! – низко склонил голову, точно подставил крепкую напряженную шею. Однако в полной уверенности, что меч не поднимется и тем более не опустится.
– Какой у него зарок? Слово такого алконавта подобно пене в горшке: сейчас – была, через миг – нету! – Отброшенный брезгливой рукой картуз полетел куда-то в угол. – Иди, иди прочь! Он тут еще балагурит, клоуна из себя корчит!..
– Потише, тетя Нюра, потише… – Названный алконавтом и клоуном заговорил было с оскорбленным гонором и как будто с вызовом – Осенью вот меня увидишь!.. – Но, прерванный резким взмахом руки тети Нюры, снова готовой обратиться в нечто, что было бы пострашнее дикой кошки, от греха подальше юркнул в гущу старателей, многие из коих блудливо опустили или егозили глазами. Почти каждый имел шанс попасть на ядовитый язык праведницы. «У-у, Тетеря, лучше бы и не вылезал при этой…» – без особой злобы подумал кто-то из них и притворился невидимкой, затаив дыхание.
Но было поздно. Грозная и насмешливая тетя Нюра медленно и внимательным, прожигающим до самых печенок взором обвела увядшие и скукожившиеся физиономии (иные стояли с закрытыми очами) бравых старателей. Ее словно тряхнуло. Так, наверное, заколыхалась бы гора, ощутив подземный толчок.
– Ба-а! Знакомые все лица!
