воплощение чьего-то больного воображения, кралась на цыпочках огромная рваная тень, колыхалась, прячась за стенами домов, исчезала и появлялась снова…
Юлька с треском задвинула штору, обхватила живот руками, снова слыша плач своего еще не родившегося ребенка. Чувствует ли его только она, связанная с ним видимыми и невидимыми ниточками, или может услышать кто-то еще?
Муж спал на спине, вскинув вверх руки, как спят здоровые дети и мужчины. Он просил разбудить, если она снова услышит плач. Что-то пробормотал во сне, повернулся на бок, подложив под скуластую щеку тяжелый кулак. Будить его не хотелось.
– Тише, маленький, тише… Ты боишься этого мира?
Страх снова холодными пальцами сжал сердце.
– Спаси и сохрани! – прошептала Юлька, повторяя слова молитвы, которую придумала сама, – Господи, спаси и сохрани моего ребенка от нездоровья, от злых людей, от неосторожных слов, от всего плохого!
Почему же он плакал, ее маленький?
Врач на Юлькины жалобы устало пожал плечами:
– Патологий не наблюдается.
Она гладила живот, пытаясь унять нервную дрожь:
– Ты будешь самым счастливым. Мама и папа любят тебя.
Когда маленькому в животике было пять месяцев, в фирме заметили наставленные юбки, предупредили: условиями контракта никаких родовых выплат не предусмотрено. Юлька срочно разорвала контракт и пошла на биржу труда.
– Что же вы так поздно спохватились? – удивилась девушка-юрисконсульт и тут же успокоила: – Ну ничего, наденьте широкое такое платье, а в беременности ни за что не признавайтесь. Иначе не видать вам никакой работы! – и дала десять адресов.
– Вы, извините, не беременны?
Этого вопроса Юлька ждала, но он всегда заставал ее врасплох.
– Вы, женщина, опоздали, мы уже взяли на работу нянечку…
К концу дня у Юльки дрожало все внутри, дрожали ноги от усталости, а губы от обиды и унижения. Придя по последнему адресу, она рывком распахнула дверь:
– Я жду ребенка, уже на пятом месяце. Вы меня, конечно, не возьмете.
– Очень даже возьму. Но, во-первых, здравствуй, Юля!
Она робко подняла голову и встретилась со смеющимися глазами:
– Господи, Нина!
Заведующей была Нина, бывшая напарница в детском саду, куда Юлька пришла когда-то после педучилища. После объятий, ахов и охов перешли к делу:
– А почему нянечкой? Я бы воспитателем тебя по-ставила, их, как всегда, не хватает.
– Мне бы лишь до декрета…
– Хорошо, но тогда кастрюли с супом таскать придется…
За неделю до декретного отпуска Юльку перекинули в другую группу. Какая, собственно, разница, где шваброй махать, а все же с сожалением оглядела детские головенки, сердечно простилась с воспитателями – успела привыкнуть.
По спине пробежал холодок, когда встретилась с
