ее мягкие руки. Почудилось, что в большой комнате, где висел ее портрет, еще не выветрился горький запах лекарств. И снова, в который раз, молоточком в висках забилась чудовищная, непостижимая мысль – мамы больше нет.
Заплакал Алешка. Отец обнял детей, и они долго стояли так, не в силах оторваться друг от друга.
Улеглись хлопоты, связанные с приездом. Марина что-то чистила, скребла, стирала, стараясь все переделать за короткие студенческие каникулы, оставить на долю отца как можно меньше забот.
– А к тете Зое когда поедем? – однажды спросил Алешка, блестя глазами. Потянул за рукав отца: – Папа, ну когда?
Взгляд отца метнулся в сторону:
– Потом, Алешка, подожди…
– Что за тетя Зоя? – хмуро спросила Марина за ужином.
Фарфоровая чашка, маленькая в крупной руке отца, жалобно звякнула, встретившись с блюдцем.
– Папка, ты что – предатель?
…Алешка тихо посапывал в кровати. Стыл чай. Отец говорил медленно, трудно, тщательно подбирая слова:
– Мама всегда останется в моем сердце… Я любил ее… И люблю… Дочка, поймешь ли?.. Ты знаешь, работа у меня сменная, Лешка оставался один… Он темноты боится… Восемь лет – ребенок же совсем… Я приходил утром и находил его спящим в шкафу с зажженным фонариком. В школе на уроках спит, говорят. Ему нужна мама. А тут друзья случайно… познакомили меня с Зоей. Зоей Александровной. Лешка не сразу привык. Но она хорошая женщина, вот и оттаял…
– Случайно, говоришь? – хмыкнула Марина.
Закипала обида на чужую тетку, посмевшую вторгнуться в их постепенно налаживающийся после смерти мамы мирок, где было место только трем близким душам.
– Я переведусь на заочное, я сама Алешку подниму, я…
Отец шутливо, как в детстве, щелкнул ее по носу, передразнил:
– Последняя буква в алфавите. Пока твой папка жив, учиться будешь только очно. А когда окончишь, осталось-то недолго, так сразу квартиру продадим и поедем на родину мою. Давно ждет отчий дом. Вместе поедем: ты, я, Алешка… Зоя…
– Здорово ты за меня все решил! – Марина неловко взмахнула рукой, и на белой скатерти расплылось желтое чайное пятно. – Представляю, как приятно мне будет жить в твоем доме с чужой теткой!
– В нашем доме, – мягко поправил отец. – А Зоя… Ты полюбишь ее, когда узнаешь ближе.
– Никогда! Никогда! Никогда! – задыхаясь от близких слез, Марина швырнула дверь кухни.
Короткие каникулы пролетели незаметно. Отец к тяжелому разговору не возвращался.
Марина ждала посадки на рейс, нетерпеливо оглядываясь в поисках отца и Алешки, обещавших приехать чуть позже. Когда из такси вместе с ними вышла незнакомая женщина, к горлу подступил ком. Неприязненно пробежавшись по смущенному лицу, скромному костюму, Марина отвернулась и едва процедила:
– Здравствуйте.
Женщина успела всунуть ей в руки
