и что, если я не хочу пользоваться ее ласками, то она выгонит меня вон, я разозлился и схватил ее за горло, но она выскользнула из рук и упала на подушку. Вижу, она смотрит на меня страшными глазами. Я ее потряс, думал – очнется, а она вдруг посинела и закрыла глаза».
Однако эксперты пришли к заключению, что Толстинская умерла от «удушения». Относительно же Грейчунаса они отметили, что «ни явных, ни предположительных явлений душевного расстройства и упадка умственных способностей не обнаружено».
Государственный обвинитель назвал подсудимого «типичным сутенером, живущим за счет женщин», а потому достойным суровой кары. Защита утверждала: «Подсудимый – это червяк, которого старается раздавить стопа государственного обвинения. Он развратился рано, но не вырос в убийцу, а пал жертвой случая, страсти и темперамента. Смерть Толстинской – несчастная случайность, которой способствовало больное сердце пострадавшей».
Однако защите не удалось убедить присяжных в невиновности Грейчунаса. Его признали виновным в убийстве «в запальчивости и раздражении» и приговорили к каторжным работам на шесть лет.
Китайская драма
В начале ХХ в. колония выходцев из Поднебесной империи, обитавших в Петербурге, была очень немногочисленной – всего несколько сот человек. Уличные разносчики-китайцы, торговавшие безделушками, с успехом конкурировали с выходцами из Ярославской губернии. Жили китайцы, как правило, на окраинах города, где квартиры дешевле и где их жизнь не привлекала любопытного внимания. Селились по шесть-семь, иногда по десять человек в одной комнате.
Китаянки-знахарки лечили зубы, засовывая в рот больного бамбуковую палочку. Постучав немного по зубам, они с торжеством вытаскивали изо рта маленьких беленьких червячков, заявляя, что именно они – причина боли. То же самое они проделывали и в случае болезни глаз, вытаскивая червячков из-под век. «Нечего говорить, конечно, что червячки находятся в бамбуковой палочке, из которой знахарки извлекают их ловким движением руки, – рассказывал современник. – Запасы „червячков“ они делают еще на родине, собирая семена особого растения „тяньсуань-цза“, которые очень напоминают червячков…».
Вообще же среди постоянно живших в ту пору в Петербурге китайцев подавляющее большинство составляли мужчины. «Отсутствие женской, заботливой руки очень резко бросается в глаза, даже в квартире богатого китайца, – замечал репортер „Вечернего времени“. – Часто видишь почти роскошь, но нет комфорта, нет того уюта, который может создать только женщина».
Жили китайцы мирно, особенно не обращая на себя внимания. Поэтому происшествие, случившееся в столичной китайской колонии летом 1911 г., привлекло всеобщее внимание. Столичные газеты называли дело сенсационным.
Оно оказалось из ряда вон выходящим, причем по нескольким причинам. Во-первых, речь шла об убийстве на почве любовной страсти. Во-вторых, рассматривалось это дело на территории
