к утру, так что казалось, и не было ничего. Вот только Радомир, забирая тулуп, подмигнул и велел оставить флягу на память. А фляги у меня не было.
Глава 6
Кушайте, не обляпайтесь!
– Старая тварь! Открой немедленно! Я тебя сама сожру, гадина!
Я молотила в дверь больше для виду, чтобы «гостеприимные» хозяева вдруг не подумали, что я напугана или рыдаю. Хотя напугана я была, ещё как! Во-первых, потому что, судя по состоянию двери, царапинам и выбоинам изнутри, я была не первой пленницей кладовки. Дверь крепкая. Если её не выбил никто раньше, и мне нечего силы тратить. Во-вторых, и это внушало куда большую панику, каким бы хорошим не был слух моего мужа, даже в волчьем обличье он вряд ли услышит крики. Надо хотя бы оказаться на улице, иначе толстые стены заглушат любой звук. А вопить имеет смысл только если я точно уверена, что Серый сидит там, где я его оставила, и от реки ни на шаг не отошёл. Что вряд ли – ни один уважающий себя волк не откажется поохотиться без жениного присмотра. А значит, придётся выкручиваться самой.
Это надо хорошенько обдумать. Вопли и угрозы вызвали скептическое хмыканье людоедов, предложение выкупиться – резонное «а на что там здесь тратиться?» и «всё одно твои вещички нам достанутся, позже», попытка договориться об общем мирном переезде в более человеколюбивую область – откровенный смех.
Сегодня меня, пожалуй, есть не будут иначе б сразу голову снесли, не дав очухаться, а туше тухнуть негоже (с каких пор это стало утешением?!). Ужин у этих… эм… людей есть. Я его видела. От воспоминаний и никуда не выветрившегося запаха жареного мяса снова подкатила тошнота. Стены и дверь я изучила – всё достаточно прочное для того чтобы удержать одну среднеупитанную женщину. Или даже мужчину. Я провела пальцами по бороздам от ногтей в двери, от которых за версту разило отчаянием. Жаль, раньше его не учуяла. Сколько же людей здесь побывало?! Кто первым начал жуткую трапезу? Спасся ли хоть кто из деревни или, запертые разлившейся по весне рекой и голодом, они сожрали друг друга, как дикие звери? Ушёл ли сын старухи в город, спасая жизнь, или это его жареным мясом пропах весь дом?
– Эй, старуха!
– Что, милая? – отозвалась бабка настолько елейным голоском, будто это не по мою душу она ножи точит.
– А что ж сынок твой? В город подался али уже в задке разлагается?
Старуха взвыла и швырнула что-то в дверь кладовой. Слышно было, как она, кряхтя, поднялась, прошла к моей темнице, подняла брошенное и мирно двинулась обратно.
– Ты, деточка, на нас с дедом не серчай. Не по своей воле живём такой жизнью, – вздохнула она искренне. Неужто и правда надеется, что я стану её жалеть? – Мы зла никому не желали, да голод не тётка. Надо было выживать как-то. Доеды далеко, через лес за день не перейдёшь, а и перейдёшь, кто ж нас спасать станет? Некуда подаваться было.
Я слышала, что прошлый год, хоть и был снежным, напоив по весне землю влагой, выел из закромов все припасы. А лето так и вовсе затопило поля и сгноило посевы. Молодёжь из
