очень быстро, ведь для него время остановилось, выбил пистолет из руки грабителя, ударил по его руке ребром своей ладони, а она была такой крепкой, будто ее вытесали из дуба. Пистолет со звоном упал на мостовую, но к этому времени грабитель тоже опадал уже бесчувственной куклой, набитой соломой или ватой, потому что ребром другой ладони Савицкий ударил его по шее. Все произошло так быстро, что нападавший ничего не успел понять. Удивление только начинало проступать в его глазах, да так до конца и не проступило.
Савицкий огляделся, выясняя, не стал ли кто свидетелем этого происшествия. Надо заметить, что он проявил уж слишком большую прыть, расправляясь с грабителем. Движения его были спокойными и отточенными, как у машины для убийства. Его учили этому, и он хорошо усвоил уроки.
К счастью, никто его подвига не видел. Савицкий нагнулся, поднял пистолет, спрятал его в карман брюк и поспешил в здание вокзала. Хотелось обыскать упавшего. Но вдруг кто застанет его за этим занятием? Подумают еще, что это он грабитель, вызовут полицейских и тогда… тогда точно поезд пропустишь.
– Смотри, – сказал Савицкий, показывая пистолет Рохлину.
– Хорошая штука, – сказал Рохлин. – Шестизарядный «веблей». Здесь что, где-то поблизости оружием приторговывают? Так ведь его в магазине можно было купить.
– Мне его подарили, – сказал таинственно Савицкий.
– Кто же? Покажи мне этого доброхота. Вдруг он и мне подарит такую же игрушку?
– Он должен лежать в кустах, рядом с платформой. Пойди растормоши его и расспроси, может, у него второй такой пистолет есть.
– Хорошо, – кивнул Рохлин и действительно пошел на платформу, – там никто не лежит, – сказал он, вернувшись спустя полминуты.
– Ты хорошо искал?
– Да. Кусты осмотрел.
– Значит, он очухался. Быстро. Да я несильно его ударил.
– Так кто это был-то?
– Да бог его знает. Я его не спрашивал. Как-то не получилось. Сразу его и вырубил, когда он у меня решил деньги отобрать. Но попросил он у меня их – на английском, да и револьвер, видишь, такой же, что и у британских офицеров.
– Уверен, что город переполнен британскими осведомителями, которые присматривают за всеми прибывающими сюда подозрительными личностями. Мы, как ни крути, личности для них подозрительные. Таких, как мы, тут, видать, всех так и встречают и быстренько делают клиентами местного кладбища. Я не удивлюсь, если узнаю, что эти британские прощелыги в сговоре с гробовщиками да могильщиками и получают от них процент за каждого клиента. Ты мог бы приложить того бандита, что на тебя напал, посильнее, а то местные могильщики наверняка на одного клиента этим вечером рассчитывали. А ты их, выходит, без работы оставил. Не все ли равно, кого им хоронить?
– Приложить-то я мог, но я ведь с гробовщиками не в сговоре, да и полицейские мной бы заинтересовались. Пришлось бы тогда доказывать, что не я первый напал, а на меня напали. Зачем нам эта
