мыслями.
20.08.2014
16:28
Вчера неожиданно позвонила Соня и напросилась прийти с ночевкой. Я обрадовалась – она сто лет не оставалась у меня на ночь!
Подруга принесла с собой огромный рюкзак с ворохом платьев, сказала, что хочет устроить красивую фотосессию. Платья были свободные, легкие, струящиеся, как у волшебниц и фей. Еще она принесла с собой маленькую куколку-феечку как у меня, нам в детстве подарили родители. Куколки привязаны невидимой леской к палочке, при взмахе палочки феи начинают махать крылышками.
Так что в саду мы устроили волшебную феечную фотосессию – с куколками в руках, в платьях и с ленточками-ободками на голове. Потом посмотрели фотографии и остались очень довольны, в таком образе мы действительно были похожи на лесных колдуний!
Такая Соня мне по душе. Милая, домашняя Соня с куколкой в руках мне нравится гораздо больше, чем сидящая на лодочной станции со слишком ярким макияжем и бутылкой пива в руке. Вторая Соня смотрится нелепо.
Вечером мы сидели в саду на раскладных стульчиках – поставили их рядом, чтобы вдвоем можно было укрыться одним одеялом. И Соня рассказала то, что меня удивило. Она призналась, что тогда, при нас с Пелагеей, она все наврала про секс с Теодором.
– У тебя его не было? – спросила я.
– Нет, был, но…. – Соня запнулась. – Это было совсем не так, как я представляла. Все вышло ужасно, и я попыталась об этом забыть. Было жутко больно, но стыдно в этом признаться. Живот потом еще два дня болел. Но Теодор спрашивал при этом, нравится ли мне. Пришлось отвечать, что да… Хотя ничего, кроме боли и жара, не было. И никаких классных ощущений тоже.
Соня добавила, что это было так ужасно, что она предпочла забыть, и ей самой захотелось поверить в ту версию, которую она рассказала нам.
Мне было немного неудобно говорить о таком с Соней. Мы всегда были подругами, но не такими, с которыми можно обсуждать действительно закрытые темы. О таком я предпочитала не говорить никому. Но была рада, что Соня рассказала о сокровенном, а Пелагее наврала. Это означало, что на самом деле я ее настоящая подруга, а с Пелагеей у нее «картонная» дружба понарошку.
Мне хотелось сказать Соне что-то вроде: «Ха! Я так и думала!» Ведь я действительно так думала, и если бы Соня хотя бы посоветовалась со мной перед тем, как лишаться девственности с шестнадцатилетним гребцом, я бы отговорила ее. Но она не спросила. И обо всем этом мне хотелось ей сказать, чтобы в следующий раз, прежде чем совершить глупость, она спрашивала у меня. Но я не стала ничего такого говорить. Вместо этого я попыталась успокоить ее, сказала, чтобы она не переживала – что больно только в первый раз, а в следующий уже все нормально. Я думаю, у меня получилось успокоить подругу.
– Он предложил тебе встречаться? – спросила я и, увидев, как Соня в одно мгновение вдруг погрустнела, разозлилась на себя и пожалела, что задала этот вопрос.
– Нет, – просто ответила она.
– А
