доброта в глазах Государя сменилась на отчуждение. Да и вопрос прозвучал сухо и казенно. Но что именно расстроило Государя – быстрое признание советской России Германией или назначение послом Мирбаха, Яковлев не знал. Он не принял казенный тон Государя и старался продолжать разговор так же доброжелательно, как он начался.
– Вы уже восемь месяцев, как в Тобольске, Ваше Величество, – мягко сказал Яковлев. – Советское правительство не имеет никакой информации о вашем пребывании здесь. Ему нужны достоверные сведения об этом. Оно хотело бы также знать, нет ли у вас и вашей семьи каких-нибудь просьб и пожеланий.
В глазах Государя растаяли льдинки, и он произнес с грустной задумчивостью:
– Я хотел бы только одного – определенности.
Яковлев некоторое время помолчал, потом спросил:
– Как чувствует себя ваша семья?
– Все, слава богу, здоровы, – сказал Государь. – За исключением Алексея.
– Что с ним?
– Обычный приступ.
– Я могу его увидеть? – спросил Яковлев.
– Он только что уснул, – сказал Государь. – Ему было очень плохо. Боткин провел около его постели всю ночь. Мы тоже почти не спали.
– А как чувствуют себя дочери и Александра Федоровна? – спросил Яковлев.
– Александра Федоровна мучается головной болью. Это из-за тяжелой ночи, – сказал Николай. – А дочери у себя.
– Я могу их видеть? – Яковлев вопросительно посмотрел на Государя.
Николай II опустил глаза. Он понимал, что посланцем правительства комиссаров движет не праздное любопытство. Он должен убедиться в том, что вся семья находится в Тобольске и доложить об этом в Москву. И пока он не выполнит поручения, не уйдет из этого дома.
– Надо спросить у дочерей, – сказал Николай, повернувшись к высокой двустворчатой двери. Затем сделал несколько нерешительных шагов к ней и постучал.
За дверью раздался девичий смех, она открылась, и в проеме показалось очаровательное личико.
– Господа желают поговорить с вами, – сказал Государь.
Безмолвно стоявший все это время за спиной Яковлева Кобылинский выступил вперед. Но девушка смотрела не на него, а на Яковлева. Она, по всей видимости, не могла понять – ради чего желает их видеть элегантный молодой человек. Над ее плечом тут же показалось второе очаровательное личико. Дверь распахнулась, и выглянувшая первой девушка спросила, глядя на Яковлева:
– Это вы хотите с нами поговорить?
– Да, я, – ответил Яковлев, отметив про себя, что обе царские дочери выглядели очень привлекательно. На их лицах одновременно отражалось любопытство и нескрываемое озорство. – Не могли бы вы пройти в эту комнату? – Он показал рукой на место около Государя. Девушки вышли. Обе были среднего роста, стройные, обе одеты в белые кофточки из тонкой, нежной ткани и длинные черные юбки. Яковлев знал, что у царя четыре дочери и пытался отгадать, кто из них стоит сейчас перед
